Если такой ребенок с недостаточным уровнем активации на самом деле находится в состоянии оцепенения, ни одна из обычных мер не будет работать. Они вообще не чувствуют себя в безопасности и надеются, что их не заметят. Для таких детей необходимо создать гораздо более безопасную обстановку. Нужно меньше давить на них, давать им больше времени на выполнение заданий и обеспечить очень безопасное место в комнате. Они с трудом могут внимать голосу учителя, когда находятся в состоянии оцепенения, поэтому им нужны визуальные демонстрации учебных задач. В идеальном случае даже эти демонстрации нужно предъявлять не им, а их соседям по парте, чтобы они могли незаметно смотреть. Когда школьные обычаи и процедуры станут привычными и предсказуемыми, они смогут расслабиться достаточно, чтобы учиться. Для этого, однако, у них должен быть учитель, который умеет хранить внутреннее спокойствие и умиротворение.

Это решает некоторые из проблем детей с низким уровнем энергии, но как быть с теми, у кого энергии избыток? Многие из них очень способные ученики. Даже если их уровень энергии может создавать трудности для учителя, такие дети могут быть весьма инициативны и могут, не отвлекаясь, выполнять свою работу. Если это так, у них на самом деле нет расстройства внимания. Просто им необходимы очень энергичные родители и учителя, которые сумеют поспеть за ними и оценить их стиль. Тем не менее, есть и другие дети, которых настолько восхищает новизна, что они не в состоянии завершить что-либо. Они не могут продолжать слушать голос учителя, если с ним конкурирует какой-то более интересный голос. Они могут заметить в два раза больше в научной лаборатории, чем их сверстники, но не могут вспомнить, на что именно их попросили обратить внимание. Они, похоже, не в состоянии обуздать свой чрезмерно активный разум. Мудрые родители и учителя могут научить их управлять своим вниманием и начать ограничивать их визуальный или звуковой мир так, чтобы они смогли лучше учиться. Будет очень полезно посадить такого ребенка на место, где ничто не будет его отвлекать зрительно, и подобрать ему тихого соседа по парте.

Но что будет, если мы добавим в эту картину высокий уровень стресса? Предположим, что ребенок далеко не энергичный, но вместо этого сверхбдительный и беспокойный. Вот теперь нам пригодятся знания из исследований психологических травм. Признаки стресса хорошо заметны. Такой ребенок будет легко пугаться, весьма вероятно, будет чувствителен к прикосновению, ему будет трудно расслабиться, и он будет реагировать на звуки сильнее, чем на голоса. Таким детям сложно контролировать свои импульсы, если они чем-то расстроены, потому что в состоянии стресса их внутренняя речь выключается и они не могут переключать свои действия. Если бы мы могли взять у них биохимический анализ крови, когда они находятся в этом состоянии, то обнаружили бы избыток кортизола и адреналина, которые вызывают у них реакцию «бей или беги» и отключают высшие уровни мышления, чтобы тело могло быстро реагировать на опасность. Это нормально, если ситуация требует быстрой реакции, необходимой для выживания, но в классе ребенку это не нужно.

Природа имеет прекрасное противоядие от кортизола, которое может быть очень полезно. Это окситоцин, и есть целый ряд вещей, которые поднимут уровень окситоцина у ребенка и снимут эту стрессовую реакцию. Все, что предлагает дружелюбную социальную активность: улыбка, поворот головы и взгляд на собеседника, пение и участие в разговоре, – все это полезно. Так же полезно задействовать сосательные или жевательные движения или обеспечить нежные тактильные ощущения. Пить воду через соломинку, жевать, массировать свое лицо или уши, поглаживать свои руки, гладить дружелюбного зверя, наблюдать за рыбой в аквариуме – все это виды деятельности, повышающей уровень окситоцина. К сожалению, одно из самых утешительных и способствующих всплеску окситоцина действий – обнимать других и самому быть заключенным в объятия – во многих обстоятельствах больше не рассматривается в качестве приемлемого поведения в классе.

Когда мы замечаем, что у ребенка есть сложности с обработкой зрительной или слуховой информации, мы, как правило, предполагаем, что эти проблемы обусловлены слабой сенсорной интеграцией у ребенка. Однако исследования психологических травм показывают, что причинным фактором, дестабилизирующим сенсорную интеграцию человека и оказывающим непосредственное влияние на зрение и слух, может быть сильный стресс. Когда ребенок чувствует потребность стать сверхбдительным, зрение отзывается на эту потребность усилением периферических областей, так же, как у хищных животных. Это вступает в конфликт с необходимостью близко сводить глаза, чтобы фокусировать внимание на близко расположенном предмете, например на книге в процессе чтения. Когда ребенок пытается удержать этот фокус, то быстро устает. Ребенок может на некоторое время пересилить стремление глазных мышц перейти к периферическому зрению, прищурившись, но это дает лишь краткосрочный эффект.

Если сверхбдительность должна быть обеспечена за счет слуха, мышцы во внутреннем ухе, которые обычно натягивают барабанную перепонку, расслабляются, что сильно затрудняет ребенку внимание к речи. В состоянии стресса организм не имеет времени для такой роскоши и возвращается к слуху, ориентированному на «хруст ветки», когда человек, подобно дикому животному, реагирует с чрезвычайной скоростью только на звуки окружающей среды и предупреждения о любом намеке на опасность. Поскольку слух гораздо быстрее обрабатывает жизненно важную информацию, чем зрение, тело полагается на этот предупреждающий механизм, чтобы выжить, и это сильно мешает слишком напряженным детям обращать внимание на то, что говорит учитель. Они могут на короткое время пересилить эту склонность к поиску опасности при помощи слуха, если поднимут брови. Это приведет к напряжению их барабанных перепонок, и они ненадолго получат возможность воспринимать речь, но это тоже очень утомляет.

Когда слуховой канал подвержен чрезмерному стрессу, это часто влияет и на детский голос. Дети не обращают внимания на собственный голос, поэтому они не могут контролировать громкость и интонацию, с которой говорят. Таких детей учителя всегда просят успокоиться, воспользоваться «внутренним голосом» и говорить более мягко.

Важно понимать, что эти симптомы не обязательно возникают из-за того, что детей плохо воспитывали или умышленно подвергали стрессу в классе. Эта «эпидемия» трудностей в обучении и связанных с ними заболеваниями, такими, как астма, аллергия, мигрень и расстройства пищеварения, указывает на более широкую проблему. Мы должны признать распространенность повышенного уровня стресса в наши дни и понять, что ожидаем слишком большой гибкости от своих детей. Эти условия могут и должны служить напоминанием о том, что нужно вдохнуть больше тепла, спокойствия и социального участия в наши школьные занятия, наши семьи и наше личное общение друг с другом и особенно с нашими детьми.

Замечательная цитата, приведенная выше, является одним из самых первых упоминаний чтения про себя. До этого в западном мире каждый, кто умел читать, делал это вслух, и большинство будет продолжать так делать в течение еще пяти сотен лет. Поэтому, когда в наши дни мы просим детей начать читать про себя в третьем или четвертом классе, мы требуем от них совершить довольно серьезный скачок в сознании. Они движутся от обучения чтению к чтению для обучения, и, делая так, они узнают о существовании собственного внутреннего голоса. Для процесса их обучения больше не нужно социальное взаимодействие. Им больше не нужно внимать тем же историям, что и всем их сверстникам, и обсуждать с ними все вслух. Теперь каждый из них может прочитать свою собственную и иметь свои собственные мысли. Развивая это чувство индивидуальности, они начинают развивать совершенно новый вид мышления. Они учатся советоваться с собой.