– Нормально.

– Точно нормально?

– Точнее некуда.

Вероятно, полной уверенности у Гудрона после моих слов не появилось, и потому он заглянул мне в глаза. Заботливо так. Я едва не хмыкнул, вовремя одумался. Как бы не пришлось снова доказывать, что со мной все в порядке.

– Жадры теперь придется выкинуть, – сказал Слава. – По крайней мере, мой точно. Холодит пальцы так, что одна ему дорога. – И он, подкинув его на ладони, отправил в кусты.

– И у меня. И мой, – по очереди согласились с ним Янис с Гришей.

Оба они уже собрались поступить по примеру Славы и даже замахнулись, когда Грек приказал отставить и пояснил:

– Они у всех пришли в негодность. Такую нагрузку никакой жадр не выдержит. Но свою задачу они выполнили полностью. И выкинуть их нужно. Но не абы как, а прикопав. Или в болоте утопить. Чтобы никаких следов, даже таких. Ладно Гриша, но ты, Янис, о чем думал?

Тот виновато опустил голову: виноват, мол.

– Проф, ищи свой. Кстати, Борис, взгляни, что там с жадром нашего Теоретика? Сдается мне, что он его вообще в руке не держал. Или потерял по дороге. Хорошо, что обошлось.

– Теоретик?

Я послушно вынул жадр из карманчика на плече, куда успел его засунуть.

– Прав ты, Георгич, жадр у него нормальный, – заявил Гудрон, едва только тот оказался у него в руке. – Теоретик, ну что же ты так? – обратился он ко мне с такой укоризной, что, будь я хоть немного виноват, непременно начал бы оправдываться.

– Держал я его. Крепко. Сами взгляните. – И в качестве доказательства продемонстрировал подушечку большого пальца, на которой осталась красная точка, настолько сильно я прижимал к жадру палец.

– А почему он тогда не израсходован? Точно тот самый показываешь?

– Откуда бы у меня взялся другой? Какой есть, такой и показываю.

– Загадка. У всех кончились, а у Теоретика нет.

– После будем ребусы разгадывать. – Грек уже стоял на ногах. – Нам еще до места ночлега топать и топать.

Как выяснилось чуть позже, наши приключения в тот день еще не закончились. Буквально через какую-то пару часов ходьбы мы наткнулись на место трагедии, которая произошла день-два назад. Мы стояли посреди небольшой поляны, окруженной плотным кольцом могучих секвой, держа оружие наготове, в то время как Гудрон осматривал ее внимательнейшим образом.

– Походу, все здесь, – доложил закончивший осмотр Гудрон. – Их же тогда пятеро было?

– Пятеро.

– Тогда точно все. Сноуден, кстати, и топор твой нашелся.

– Пусть топор тут и останется, – нервно поежился Гриша. И, тревожно озираясь по сторонам, добавил: – Командир, может, ну его и дальше Шерлоков Холмсов изображать? Вдруг гвайзелы сюда вернутся?

– Уходим! – кивнул Грек. Но не потому, что проникся словами Сноудена: смысла оставаться здесь дальше не было никакого.

Это были именно они, те самые люди, которые однажды стали нашими случайными соседями по ночлегу. Вернее, их останки. Осколки костей, окровавленные клочья одежды…

То, что осталось от пяти человек, спокойно поместилось бы теперь в не самый большой рюкзак. Мы ни за что бы их не признали, если бы не часы. Те, которые мне пришлось обменять на тушенку в Фартовом в первый день моего пребывания в этом мире. И если часы могли оказаться тут случайно – нынешний владелец, от которого сейчас осталась горстка перемолотых в труху костей да пара лоскутьев ткани, мог их потерять, обменять или подарить, топор, который они присвоили, уходя со стоянки раньше нас, вряд ли очутился здесь волей случая. У Гриши он был приметным: Гудрон признал его сразу и нисколько не сомневался – топор именно тот. Не говоря о том, что погибло именно пять человек, а не шесть, три или восемь.

Так уж получилось, что останки обнаружил я, когда отошел во время привала в сторонку, чтобы сделать свое маленькое дело не на глазах у всех. И первым, что увидел, был именно металлический блеск корпуса часов. А уже затем – россыпь стреляных гильз, пятна крови и все остальное. То, что это работа гвайзела, причем не единственного, стало понятно даже после беглого осмотра. Прежде всего по следам. При такой массе туши отпечатки их лап на песке увидеть несложно, будь ты даже посредственным следопытом.

Грек задержался ровно настолько, чтобы убедиться: это действительно те самые люди, с которыми у нас была недолгая встреча. Как бы там ни было и какими плохими ни были отношения – а Гудрон сказал, что «однажды они нас подставили», – эти люди не должны исчезнуть бесследно. Их обязательно кто-нибудь ждет. В том числе, быть может, и работодатель: в местных лесах не принято бродить бесцельно. Теперь нам только и оставалось, что сообщить: ждать больше некого, о долгах, если таковые имеются, стоит забыть, а для выполнения задания придется нанимать других людей.

Открытым оставался единственный, но самый важный вопрос: случайна ли встреча гвайзелов и этих несчастных? И не связана ли она с тем, что не так давно нам довелось убить самку? Теоретически ни топор, ни тем более часы не должны были хранить наш запах настолько долго, чтобы разыскивающие нас гвайзелы, если они действительно этим занимаются, взяли ложный след. Так что, возможно, встреча произошла случайно. А может, и нет.

После того как мы выяснили, кто именно стал жертвой гвайзелов, Грек повел нас в сторону от кратчайшего пути на Вокзал. Тот должен был привести нас к входу в ущелье, а затем в долину, миновав которую мы оказывались на другой стороне горной гряды. Оттуда до Вокзала рукой подать – полдня легкой рысцой, поскольку дорога все время пойдет под уклон, и только знай, что переставляй ноги. Так сказал Гудрон.

Грек обосновал свое решение тем, что таким образом мы убиваем сразу двух зайцев. На входе в ущелье легко устроить засаду, а гвайзелам, если они крутятся где-то неподалеку, будет куда сложнее взять наш след. Потому что дальше местность пойдет такая, что будь у них хоть восемь ноздрей, даже этого им не хватило бы.

– Долины нам все-таки не миновать, – закончил он. – Но подойдем мы к ней с другой стороны. Дальше дождемся ночи и в темноте попытаемся проскочить. И если все пройдет удачно, к рассвету окажемся у стен Вокзала.

Часа через полтора ходьбы мне удалось понять, почему гвайзелам не поможет любое количество ноздрей. Падающий с отвесной стены водопад вместо того, чтобы пробить единственное русло, придумал себе другое развлечение. Он затопил огромное пространство, где множество торчавших в небо скал смотрелись островками в морском заливе.

– Вода здесь редко где доходит даже до пояса, – пояснил Грек после Гришиных слов о том, что сейчас нам не помешал бы кораблик. – И течение не такое бурное, как кажется. Так что перейти на другой берег не проблема. Вот там, – указал он рукой вниз по течению, – есть еще один водопад. И после него уже обычная речка.