– Петя! Не делайте так больше, я боюсь.

– Извините, забыл, что у меня и так личико, как у домового.

– Это вы сейчас скромничаете. Продолжайте, пожалуйста, вашу лекцию. Мне интересно.

– Ну, да. Так вот, наш Альбатрос, будучи в некотором роде живым хочет жить дальше, поэтому любую энергию, которая угрожает его организму, он отторгает. Конечно, он тоже слегка перестроился и уже не так заточен на дисциплированных интеллигентных людей. Тем не менее, он просто физически отторгает от себя противную ему энергетику. И использует для этого разнообразные средства, типа той самой картины «Девятый вал», фантомной медсестры и никому неизвестного Станислава Павловича.

– А чем ему Андрей Иванович Федоров не угодил? Или вы хотите сказать, что генерал Каемкин, наоборот, Альбатросу лучший друг?

– Нет, Люся. Просто Альбатрос – очень сложная и громоздкая система. Конечно, она имеет определенную инерцию. И то, что произошло с Андреем Ивановичем, нацелено было вовсе не на него.

– На вас что ли?

– В том числе и на меня, потому что я не делаю выбора, к которому Альбатрос меня вот уже несколько лет призывает. Я всегда испытывал в Альбатросе дискомфорт и точно знаю, что ему не нравлюсь. А вот вы ему очень даже симпатичны.

– Думаете, он тоже маленьких блондинок любит? Или я похожа на жену командира подводной лодки?

– Нет, Люся! Я думаю, что вы больше похожи на самого командира, а не на его жену. Поэтому Альбатрос и позволяет вам им руководить.

– Ага! Я, как любой военный моряк, люблю с утра поспать подольше. Нет, Петр, тут вы дали маху. Дисциплина и я – понятия несовместимые.

– Из вас, Люся, военный моряк, конечно, никудышный, а вот моряк торгового флота очень даже мог бы получиться. Я вас даже представляю в бескозырке на затылке и брюках клеш. «Моряк вразвалочку сошел на берег», – с чувством пропел Сергеев. Получилось у него довольно неплохо.

Люська представила себя в нарисованной им картине и развеселилась.

– Точно! Только у меня еще должен быть хабарик на нижней губе и большой тюк с колониальными товарами за спиной. Эх! Если бы в советские времена женщин брали в тороговый флот, пошла бы не задумываясь. Я ведь так мечтала спекулянткой стать! Талант у меня.

– У вас, Люся, совсем другой талант. Более важный. Вы – разрешатель проблем.

– Это как?

– Вы замечательно гасите все скандалы. Можно сказать, пресекаете их в зародыше. Поэтому вас домовой и любит. Во время скандала в пространство поступает негативная энергия. Она-то больше всего и разрушает материю. Никогда не видели, как выглядит квартира, в которой живут супруги, которые все время ругаются?

Люська задумалась и вспомнила, как Панкратьева ругалась с первым мужем.

– Помойка, – со вздохом сказала она.

– Вот-вот! А если это в масштабах большого отеля?

– Бедный Альбатрос.

– О! – Сергеев поднял вверх указательный палец. – О чем и речь! Вы же его чувствуете, недаром «Девятый вал» в зал заседаний отволокли.

– Да, я, вообще, как увидела эту страсть над креслом Федорова, сразу снять хотела, а Андрей не дал, еще и посмеялись надо мной вместе с Семой Каменецким!

– Вот именно, это и говорит о том, что вы с Альбатросом на одной волне. В полной гармонии.

– Все равно теперь буду дома одна бояться. Вдруг наш местный домовой появится. Наверное, он квартирник называется. А если ночью?

– Ну, я, конечно, могу вас посторожить, – Сергеев стал внимательно разглядывать потолок.

– Еще чего! Хотите, чтобы у меня сразу два домовых было? Ни за что! Так и описаться от страха можно, – Люська непроизвольно зевнула.

– Как хотите. Я человек воспитанный, поэтому должен был предложить. Воспитанные люди девушек в беде не бросают. Поехали, я вас отвезу.

Когда они подъехали к Люськиному дому, Сергеев опять поймал ее в процессе вылезания из автомобиля и тот короткий миг, что он держал ее в руках прежде, чем поставить на асфальт, Люське очень даже понравился. Она уже традиционно поцеловала его в щеку, поблагодарила и поковыляла на своих каблуках домой.

С тех пор они посещали разные концерты, постановки и выставки чуть ли не каждую неделю.

Гвоздев не объявлялся, и Люська по совету Панкратьевой все-таки решила объявиться сама. Она послала ему СМС с вопросом «Как дела?». В ответ она получила одно слово:

– Нормально.

Люська, конечно, хотела было уже заплакать, но тут ей позвонил Сергеев и позвал на концерт Элтона Джона. Петя купил за бешеные деньги билеты на какие-то ВИП-диваны, и Люське очень захотелось посмотреть, что это за диваны такие, за что дерут огромные деньги, ну, и на Элтона Джона тоже было интересно взглянуть. И вместо того, чтобы плакать над эсэмэской от Гвоздева, она помчалась в магазин покупать себе какой-нибудь новый наряд. Ведь весь ее красивый гардероб Петя уже видел. Даже красное платье.

Наконец-то всему персоналу пошили морскую форму. Горничные сновали туда-сюда в матросских костюмчиках, радуя глаз постояльцев и руководства. Однако самая настоящая красота воцарилась на рецепции. Девушки в ослепительно белых кителях с золотыми позументами производили на гостей неизгладимое впечатление. Конечно, белые костюмы им полагалось надевать только в праздничные и выходные дни, в остальное время они поражали окружающих черными кителями. На совете директоров долго спорили по поводу головных уборов работников рецепции. Таисии очень хотелось, чтобы это были пилотки. Разумовская стучала кулаком по лбу и говорила, что пилотки только на военных кораблях и подводных лодках, а на пассажирах никаких пилоток быть не должно. Исключительно фуражки. Фуражки стоили дороже пилоток, но Петюнечка сказал, что скупой платит дважды и на рецепцию заказали фуражки. И не пожалели. Текучка кадров на рецепции прекратилась, более того, если кто-либо вдруг уходил, то на освободившееся место тут же организовывался конкурс. Еще бы! В такой красивой форме, да в отремонтированном отеле, сама рецепция которого отвечала теперь уже самым высоким гостиничным требованиям, работать желали все. И не только местные – из Сестрорецка, или Зеленогорска, но и даже Питерские девушки участвовали в этих конкурсах.

Сам отель все больше и больше напоминал пассажирский лайнер. Даже внутреннее убранство номеров было в точности, как на больших пассажирских кораблях. С белыми шторами и белоснежным постельным бельем. В столовой окна были сделаны виде огромных иллюминаторов, а главный ресторан питания «а’ля карт» был выполнен в виде кают-компании с белыми скатертями, красивой посудой и хрусталем.

Людмила Владимировна Закревская явно вошла во вкус и капитанила на всю катушку. Директор Федоров шел на поправку и персонал с интересом ждал его появления. Как теперь будут они с Закревской делить власть? Ведь за время болезни Федорова Альбатрос полностью настроился на Закревскую. Даже Петюнечка перестал на людей бросаться, ходит теперь добрый и задумчивый. Причем, ходит он в основном вокруг кабинета Закревской.