Мое сердце забилось сильнее. Я не должна читать это, меня это не касается. Да, да, конечно, – мысленно говоря себе все это, я раскрыла бумажку. Это был чек за бензин с запиской на обратной стороне. Красивый почерк. «Кай, спасибо, что принял всех у себя прошлым вечером. Знаешь, ты должен был сразу мне сказать, что в Джорджии у тебя кто-то остался. Радует, что у нее хоть имя классное. Дай мне знать, когда будешь готов начать новые отношения. Я с радостью буду готова продолжить с того места, на котором мы остановились. Обещаю на работе вести себя как обычно. Анна». И поцелуйчик в конце. В горле пересохло, тяжело, беспорядочными рывками билось сердце. Я перевернула записку, чтобы увидеть дату. Это случилось два дня назад, в четверг. Он рассказал ей обо мне. Но как далеко они зашли? Я словно приросла к полу, когда вернувшийся Кайден нашел меня там. Его глаза метнулись от моего лица к записке и вновь к моему лицу. Он побледнел. – До меня дошли слухи, – начала я, но к горлу подступил комок и я вынуждена была остановиться, – что ты больше не работаешь. Это правда? – По большей части, – хриплым голосом ответил он. – Я работаю, только если поблизости шептуны или, когда отец дает мне задание, но даже с племянницами Мариссы это, как правило, не секс. Потому что девушки стоили дороже, если были девственницами. Я поборола приступ подступившей тошноты и как можно более твердым голосом спросила: – А на прошлой твоей вечеринке шептуны были? Он покачал головой. – Нет. Значит, это не было работой. Я скомкала бумажку в кулак и продолжила загружать стиральную машину, хватая одежду с пола и забрасывая ее в барабан. – Анна. Я отмерила жидкого средства для стирки, залила его внутрь и нажала кнопку старта. Вода с шумом начала заполнять автомат. Передо мной все плыло, руки дрожали. По щеке покатилась слеза, и я плечом вытерла ее. Что ж, похоже, мои слезные железы вновь заработали. – Энн, пожалуйста. Послушай. Он назвал меня «Энн». Я захлопнула дверцу стиралки и повернулась к нему. Увидев мои слезы, Кайден запнулся. Он вновь запустил пальцы в волосы и остался стоять в такой позе. – Это случилось после разговора с Марной. Я был уверен, что ты и Коуп вместе, хотя Марна сказала, что это не так. Я был уверен, что ты любишь его. Те дни были ужасными для меня. Мое давление зашкаливало, но я старалась думать о том, что, должно быть, он чувствовал тогда, и какие чувства одолевали бы меня, окажись я на его месте. Ревность холодным ножом пронзала меня. Закрыв глаза, я облокотилась о стиральную машину. – Ты спал с ней? – Нет. До этого почти дошло, но нет, – он запнулся и тихо проговорил, – остановиться было совсем не трудно. Совсем не так, как в случае с тобой. Я не открывала глаз. Ненавижу все это. Как несправедливо, что другая Анна может быть с ним, или почти быть, тогда как я, любившая его, должна была держаться на расстоянии и постоянно быть настороже. Я сгорала от ненависти, представляя, как он шепчет «Анна», обращаясь при этом к ней, а не ко мне. – Я все испоганил, правда? – спросил он. Я открыла глаза – он был в том же положении, не убрав рук с головы. Его взгляд был опустошен. – У меня так долго получалось вести себя правильно, Анна. Ты даже не поверишь, насколько хорош я был. Почти восемь месяцев я не работал. После того, как Коуп позвонил мне, я ожидал услышать что-нибудь о вас двоих, но Марна снова и снова повторяла, что между вами ничего нет. Увидев тебя в день Святого Валентина, я уже готов был рассказать тебе все. А потом я опять позвонил Марне, уверенный услышать очередное «нет», но она начала колебаться... и у меня не осталось больше причин поступать правильно. Рассказывая об этом, он открылся мне больше, чем когда-либо, и было заметно, что каждое слово дается ему с трудом. Я хотела сойти с ума. Кричать на него за его глупость, когда дело касалось чувств. За то, что был таким осторожным со мной и таким беззаботным во всем остальном. Он видел боль в моих глазах. Я была уверена в этом, потому что его собственные глаза отражали то же самое. Сколько еще страданий мы могли вынести? Сколько времени потратим впустую? У нас была одна ночь. Прямо сейчас. Я протянула ему руку. Кайден пару мгновений посмотрел на нее, а потом протянул свою навстречу. Сжав его ладонь, я потянула его к себе. – Довольно, – сказала я. – Больше никаких попыток сбежать. Словно боясь поверить в происходящее, он склонился надо мной, чтобы поцеловать дорожку, оставленную слезами на одной щеке, потом на второй и прошептал: – Больше никаких попыток. Переполняемая эмоциями, я обхватила его лицо ладонями. – Теперь ты будешь бежать лишь навстречу мне, – проговорила я и потянулась к его губам. Он придвинулся ко мне как можно ближе, пока моя спина не уперлась в стиральную машину и стоявшую на ней сушилку. Одно его колено оказалось между моими ногами. – Лишь к тебе, – прошептал он, обжигая мои губы своим горячим дыханием. – Клянусь. Наш поцелуй был горячим, сводящим с ума. Жадными руками мы тянулись все ближе друг к другу, пока Кай не остановился, чтобы на выдохе прошептать мне в ухо: – Позволь мне еще раз посмотреть на тебя. – Что? – я попыталась чуть отодвинуться, чтобы взглянуть на него, но Кайден сжал меня крепче, поцеловав мою родинку над губой, склонился к уху и таким же низким голосом произнес: – Позволь мне раздеть тебя. Не полностью… лишь так, как ты была сегодня у Блейка. Пожалуйста. Дай мне еще раз посмотреть на тебя. Ох. Я отсчитала пять ударов своего сердца. Посмею ли я? Но мне хотелось этого. Хотелось расширить с ним границы дозволенного. Я кивнула и почувствовала, как его пальцы ухватились за край моей майки. Я подняла руки вверх, и он, стащив ее, бросил у наших ног. Сверху на мне остался лишь розовый бюстгальтер. Чтобы все было честно, я нашла край его футболки и потянула ее, позволяя пальцам пробежаться по его накачанным бокам. Он издал короткий стон и начал снова целовать меня. От соприкосновения наша обнаженная кожа готова была вспыхнуть.Через какое-то время Кайден опять прервал поцелуй. Тяжело дыша, он нашел мои глаза и на этот раз провел пальцем вдоль границы моих шорт, задевая чувствительную кожу бедер и живота. Мое дыхание сорвалось, когда он расстегнул пуговицу, затем молнию, все это время не прерывая наш зрительный контакт, будто стремясь запечатлеть в памяти каждую мою реакцию. Когда шорты упали, я отпихнула их в сторону, чувствуя себя безумно обнаженной, даже несмотря на то, что, по сути, быть в нижнем белье означало то же самое, что и быть в бикини. Кайден снова отстранился на несколько сантиметров, чтобы оглядеть мое тело. После этого зажмурился и поднял голову к потолку. Его Адамово яблоко сделало движение вверх-вниз, когда он нервно сглотнул. Не открывая глаз, он пробормотал просьбу. – Позволь мне поцеловать тебя. – Окей, – прошептала я. – Нет, – упершись руками в стоявшую за моей спиной сушилку, он впился в меня глазами. – Мне нужно поцеловать твое тело. Оу... да, ох, да... – Окей, – с трудом удалось выдавить мне. – Не позволяй больше снимать с тебя одежду, – предупредил он меня, – ни при каких обстоятельствах.