— Да, на три пятьдесят. Будет приятно провести день в городе.

— Точно! — обрадовался Том, пытавшийся придумать, как занять этого человека в следующие несколько часов.

Стоя под электронным табло «Манчестер ивнинг ньюс», где заголовок постоянно менялся, они ждали, когда зажжется зеленый свет светофора и можно будет перейти через Фэйрфилд-стрит и обогнуть шеренгу такси, глотающих пассажиров по одному, по двое и по трое.

— Год назад здесь все было полуразрушено, — промолвил Том, указывая на кирпичные арочные проходы, вычищенные с помощью пескоструйных аппаратов, и чистые, без пятнышка, листовые стекла окон. — Входы загромождены, за исключением нескольких маленьких полутемных туннелей, ведущих к трамвайной остановке, которая находилась под вокзалом.

Они прошли через гигантские раздвигающиеся двери в просторный зал, откуда сверкающий лифт доставил их внутрь вокзала и в основную пассажирскую зону.

Последние несколько дней перед Играми подрядчики лезли из кожи вон, работали круглосуточно, чтобы закончить ремонт вокзала. Странно, но это им почти удалось. В вокзал вкатили по новому кафельному полу большие пальмы, а последние торговые помещения освобождались для тех магазинов, которые должны были там разместиться. Витрины, полки и прилавки появлялись с чудесной скоростью, и буквально за считанные часы магазинчики заполнялись товаром и продавцами, у касс появлялись кассирши. Лишь отдельные уголки или участки вокзала оставались огороженными, спрятанными за красочными баннерами, приглашающими гостей со всего мира в Манчестер на XVII Игры Содружества.

Том и Остин оглядели помещение вокзала, обратив внимание на людей, большинство из которых держали в руках желтые путеводители по Играм. Вокруг разместились добровольные помощники Игр, готовые дать совет и сообщить, откуда ходят бесплатные автобусы в спортивный городок.

Том почувствовал, как сильно забилось сердце.

— Все происходит здесь, — произнес он. — Давайте посмотрим, где разместилась наша команда.

— Да уж, давайте, — ответил Остин. — Лично я их не нашел.

Том приблизился к лотку, нагруженному зонтиками, игрушками, ручками, брелками, футболками, бейсболками, кружками, тарелками и галстуками. На всех товарах виднелась фигурка, отдаленно напоминающая кошку.

— Это кит, — объяснил Том, — официальный талисман Игр. Его широкая улыбка наверняка завоюет ему симпатии как детей, так и взрослых. Это я процитировал пиарщиков, — добавил он.

Остина его слова не позабавили. Они с Томом долго молча бродили по залу вокзала. На глаза им попадались только лотки, продающие товары, посвященные Играм, киоск с солнцезащитными дизайнеровскими очками и тележка, окруженная людьми в красно-белых костюмах, сующими в руки всем подряд рекламные батончики из дробленого зерна. Том притворно нахмурился якобы по поводу отсутствия лотка с рекламной жевательной резинкой.

— Странно, мне казалось, они в это утро должны находиться здесь, в Пиккадилли. — Он неожиданно щелкнул пальцами, словно о чем-то вспомнил. — Вспомнил! Скорее всего в это утро они получили место на вокзале Виктория.

Остин поднял брови:

— Понимаете, туда прибывает иной контингент — с запада и севера страны.

— Но я полагал, что Пиккадилли главный вокзал в городе. — Остин показал на баннер, скрывающий несколько недоделанных дверей. — «Пиккадилли — ворота в Игры», — прочитал он.

У Тома заныло в животе, во рту пересохло. Отдавая себе отчет, что улыбка у него на лице дебильная, он произнес:

— Верно, но, я думаю, вокзал Виктория тоже произведет на вас впечатление. Как можно понять из названия, там все грандиозное — искусная кладка, кованые решетки. — Он вспомнил протекающую крышу, покрытые плесенью стены и ободранные двери. — Кроме того, у нас будет возможность прогуляться по центру города. Пошли? — Том протянул руку в направлении главного выхода, и Остин неохотно потащился за ним. Указывая на шеренгу «роверов» с буквами VIP, нарисованными на боках, Том объяснил: — Это официальный транспорт Игр для высокопоставленных персон — все остальные, включая нас, могут прогуляться пешком или подъехать на трамвае.

Его попытки шутить не нашли никакого отклика у Остина.

— Мы пройдем через парк Пиккадилли, затем вниз по Кинг-стрит. На этой улице расположены бутики Версаче, Армани и другие. Если повезет, увидите какую-нибудь знаменитость, делающую покупки. Например, Дэвида Бэкхема с его Перчинкой.

— Или Рио Фердинанда, ведь он теперь будет играть в «Юнайтед», — немного воспрянул духом Остин.

— А вы болельщик «Юнайтед»? — спросил Том, обрадовавшись новой теме для разговора.

— Да.

— Вы часто смотрите их игры?

Остин смутился.

— На самом деле чаще выездные игры. Трудно попасть на их матчи дома, если живешь в Суррее. А вы? За «Красных» или за «Синих»?

— Я предпочитаю регби, — признался Том. — Но симпатизирую Манчестеру. Наверное, сказывается эта британская привычка заботиться об убогих.

Они влились в толпу, движущуюся к центру города. Том судорожно искал какую-нибудь тему для беседы.

— Очень жаль, что у нас не будет времени посмотреть Олимпийскую деревню, специально построенную. Там находится самый большой в Британии ресторан. В нем кормят полторы тысячи людей ежедневно. — Том сознавал, что его заносит не в ту сторону, но нервы были на взводе, поскольку он не представлял себе, как объяснит отсутствие рекламной команды и на вокзале Виктория тоже. — Ожидается, что спортсмены употребят около десяти тысяч килограммов бананов и пасты за несколько ближайших дней. Не говоря уже о ста пятидесяти тысячах презервативов, которые разложены по их комнатам. Наверное, их правильнее было бы называть постельными марафонцами, я так думаю.

Остин бросил быстрый взгляд на своего спутника:

— Том, это все очень интересно. Но я приехал проверить, как проходит наша рекламная кампания. Ведь за ее организацию мы вам заплатили шестнадцать тысяч. — Он показал Тому небольшую кожаную сумку, висящую у него на запястье. — Мне еще нужно сделать несколько фотографий для нашего отдела по маркетингу. А различные детали относительно спортивных событий мне не очень интересны.

— Да… конечно, — пробормотал Том, чувствуя, что начинает чесаться кожа по мере того, как порошок Брайана перестает действовать.

До них доносилась какофония звуков из парка Пиккадилли, где бурлили страсти. Громадные телевизионные экраны, поставленные на высокие платформы, информировали собравшуюся публику насчет ожидаемых спортивных событий. В дальнем конце парка красные и синие надувные фигуры раскачивались и танцевали в воздухе под действием передвижного генератора, направляющего на них струи воздуха. Сбоку оркестр «Самба» отбивал четкий ритм, а вокруг него весело кружились маленькие дети. Над всем этим возвышался семидесятиметровый баннер с изображением Эшиа Хансена, застывшего в воздухе во время тройного прыжка.