Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Миранда прочитала продолжение своего отрывка?
– Нет, и это меня удивило. Мне всегда казалось, что она любит быть в центре внимания.
– А Джайлс Рикард? Он был там?
– Мистер Рикард вместе с Джоанной и Джеком не вернулся, – проговорила Нина. Она встала и подошла к окну. Джо думал, что она прокручивает воспоминания о том вечере, как пленку. – Но он, должно быть, в какой-то момент тихо проскользнул в гостиную, потому что я видела его, когда читала Миранда. Он с ней говорил. Я решила, он хотел похвалить ее. Очень любезно с его стороны. Он все-таки в некотором роде знаменит, так что его слова для нее много значили.
Они посмотрели друг на друга. Джо представил, как Миранда Бартон краснеет от удовольствия в ответ на отзыв об ее отрывке. Возможно, для нее это могло стать началом новой карьеры, а через несколько часов она уже была мертва.
– Вы знали, что миссис Бартон продолжала писать? – спросил Джо. – Вот уже десять лет у нее не выходило ни одного романа. Будто она бросила писать.
– Писатели никогда не бросают писать, но я не знаю, писала ли она. Мы не были близки. Она бы не стала со мной таким делиться. Миранда оставила листок с отрывком в гостиной. Я его взяла, чтобы потом вернуть ей. А теперь она уже никогда не закончит свою книгу. Хотите забрать?
Он взял листок из ее рук. Вере точно понравится.
– Платок, который лежал под столом на террасе, – сказал он, – с красным сердцем, вышитым в углу. Вы ни у кого здесь ничего подобного не видели?
Она покачала головой.
– Эх, ладно, попытаться стоило. – Эшворт положил на туалетный столик вырезку из журнала в пластиковом пакете. – Взгляните, пожалуйста. Что можете сказать?
Нина посмотрела на статью. На секунду показалось, будто она что-то вспомнила.
– Ничего, кроме очевидного, – ответила она. – Конечно же, Миранда пыталась нажиться на известности после выхода экранизации. Но я не помню такой статьи.
– Больше ничего?
Нина уставилась на фотографию так, словно на уме у нее было что-то еще.
– Вспомнила, что иногда видела ее около колледжа Святой Урсулы, когда бывала там сама. Я уже и забыла, как красива она была тогда. Совсем другая женщина.
Джо был готов уходить.
– Когда я смогу уехать? – вдруг заплакала Нина. – Когда я смогу вернуться домой?
Он остановился у двери. Черт возьми, Вера! Довели женщину…
– Вы на машине?
Она кивнула.
– Тогда езжайте. Мы взяли у вас показания и знаем, где вас найти. Я скажу ребятам у ворот, что вы свободны.
Нина улыбнулась, и на секунду Джо подумал, что она обнимет его и расцелует. Спускаясь к Вере на кухню, он трепетал от этой мысли.
Вера на удивление хорошо приняла новость об отъезде Нины Бэкворт. Она дружески толкнула Джо в бок:
– Ну, Джоуи, ты всегда такой мягкотелый, едва речь зайдет о милой девчушке. Хотя я бы не сказала, что она – твой типаж.
Слова Веры прозвучали добродушно. Она не пыталась его задеть. Мысли ее занимала предстоящая встреча с Полом Резерфордом.
– Вы и вправду собрались ехать аж в Лондон, чтобы поболтать с бывшим Джоанны? – В голосе Джо звучало неприкрытое сомнение. Неодобрение. Он думал, у Веры свои планы на эту поездку. Как она могла оставаться объективной, беседуя с человеком, который избивал ее соседку? Ее подругу.
– Не придется, красавчик. Он приедет ко мне. Гора к Магомеду. Ну, он утверждает, что у него все равно встреча в Ньюкасле. Не уверена только.
– Чем мне теперь заняться? – Джо понимал, что пытаться отговорить Веру от встречи бесполезно. Из окна на кухне он видел, как Нина Бэкворт идет через двор к парковке. Ее маленький чемодан на колесиках подпрыгивал на камнях. Красный, в цвет ее помады.
– Езжай в гостиницу «Кокетка» и проследи, как Холли и Чарли собирают показания.
– А что делать с участниками, когда мы закончим?
– Отправь их по домам. Правила должны быть одинаковыми для всех – и для Нины, и для остальных.
Гостиница «Кокетка» в городке Сихаузес была построена в семидесятые годы, когда вокруг еще были шахты и верфи, а побережье Нортумберленда казалось шотландским рабочим замечательным местом для отдыха. Однажды Джо вместе со своей бабушкой уже останавливался в этой гостинице. Летом она потащила его с собой в автобусную поездку для пенсионеров по побережью, и он жаловался, что ему скучно. Даже для семилетнего мальчишки гостиница выглядела не очень. После экскурсии в замок Бамбург они заехали в гостиницу на чай. Он помнил десерт «Слава Никербокера» – мороженое вперемешку с фруктами в таком высоком стакане, что ложка не доставала до дна. Бабушка жаловалась на несвежую выпечку. По пути обратно в автобусе она сняла туфли: ноги сильно распухли, большие пальцы казались вывернутыми и кривыми.
– Не смей стареть, Джоуи, – сказала она. Особенно грустной при этом она, однако, не выглядела и тут же присоединилась к соседкам, всю дорогу до Блита распевавшим «Десять зеленых бутылок». Она ни разу не попала в ноты, и Джо глядел в окно, делая вид, что не знает ее.
Гостиница стояла на окраине городка и окнами выходила на гавань. Недавно ее перекрасили, так что грязные бетонные стены из воспоминаний стали чистыми и белыми. Однако вблизи была заметна халтура маляров: краска с досок протекла на белые стены. Последняя попытка владельца здания привести его в порядок, пока он не сдался, подумал Джо. Побережье и так усеяно опустевшими гостиницами.
Холл, в котором сидели постояльцы Дома писателей, напоминал Джо казенные помещения. Дом престарелых или приемную в больнице. Кресла с прямыми спинками, расставленные вдоль стен. Большие панорамные окна с пятнами соли снаружи, которые подсвечивало солнце. Возможно, их не мыли с первых дней сентября, когда штормы были частыми. Холл оказался достаточно просторным, так что Холли и Чарли смогли устроиться в одном углу, а постояльцы, сидевшие в другом, не слышали их разговор. Повсюду стояли пустые кружки, валялись скомканные салфетки, а на низких кофейных столиках – несколько подносов с остатками бутербродов. Всех накормили ланчем. Джо думал – не из Вериного ли кармана?
Он открыл дверь, и все тут же посмотрели в его сторону. Даже Чарли и Холли. Да так уставились, словно он зверь в зоопарке. Сержант-детектив, странное инопланетное существо. Думают, он станет кусаться и царапаться? Должно быть, он устал.
