– Мы спешим, на сегодня еще одно дело есть. Пусть доктор бумаги изучает, а мы сами осмотрим склады. Какая у вас температура хранения?

– Минус двадцать два, – улыбнулся охранник, но тут же смилостивился. – Ватовки наденьте, – он широким жестом распахнул платяной шкаф.

«Ватовками» охранник называл спецодежду по привычке. Это были фирменные пуховики с нашитыми эмблемами фирмы «Новиков и К».

– Фирма, – сказал один сотрудник другому, облачаясь в стильный пуховик с капюшоном. – Теперь хоть на северный полюс.

Прихватив с собой один из журналов, где было записано, сколько и чего хранится в холодильниках, ложные сотрудники Института биоорганической химии отправились к холодильнику. Охранник открыл замок и с усилием отворил массивную дверь.

– Я вас, ребята, здесь подожду, – и хихикнул:

– Дверь я прикрою, чтобы тепло не выходило.

– Не забудь потом открыть, – подмигнул ему младший научный сотрудник.

– Это уж как получится. Если долго возиться станете, могу и забыть.

Вспыхнул яркий свет. Произошло это автоматически, датчики реагировали на движение внутри холодильника. Озябшими пальцами мужчина полистал журнал:

– Эта партия ушла, эта тоже. Ага, вот теперь то, что надо. Тут должно храниться…

Другой сотрудник тем временем принялся сличать образцы печатей.

– Мы это лучше в тепле сделаем. Сейчас туши осмотрим, пробы возьмем.

Замерзшие туши были словно отлиты из стекла: ударь по ним – пойдет звон.

– Ни одной вскрытой, все целенькие.

– Неужели товар здесь? – переговаривались мужчины шепотом – так, что даже самые чувствительные микрофоны не смогли бы уловить тихий звук.

– Не похоже, что товар здесь, уж очень раскованно ведет себя охрана.

– Охрана может и не знать о том, что здесь хранятся вмороженные в туши наркотики.

Минут десять ушло на то, чтобы проверить все туши. С трудом удалось взять образцы. Специальный нож сработал на славу.

И тут более молодому сотруднику пришла в голову идея:

– Считай туши.

– На хрена?

– Считай, потом объясню.

– Если еще десять минут в морозилке посидим, сами окоченеем до стеклянного состояния. Сосчитали туши. Молодой сотрудник ликовал:

– Видишь, четырех не хватает!

– Это вопрос для правоохранительных органов, пусть его менты и налоговая инспекция задают.

– Много наркотиков они не возят, хватит и четырех туш, чтобы зашить нужное количество синтетических таблеток.

– По-моему, ты прав. Пересчитаем еще раз.

– Давай вместе.

Вновь не хватало четырех коровьих туш.

– Выходим.

И только тут мужчины обнаружили, что внутри нет ни звонка, ни телефонной трубки, чтобы сообщить о намерении выйти.

– Где твоя «мобила»? – молодой сотрудник запустил руку в карман. Ноги в легких летних туфлях уже отбивали чечетку, зубы стучали, пальцы не гнулись. – Все, простуда обеспечена.

– Стакан водки или спирта – и простуды не будет.

– Ты еще скажи, холодной водки из морозильника. Эх, жаль, из водки глинтвейн не варят!

– Попробуем.

Охранник открыл дверь прежде, чем телефон ответил.

– А я уже думал, вы здесь заночевать решили.

Мужчины в пуховиках вышли на свежий воздух. Было не так уж тепло, но им казалось, будто они попали в субтропики в разгар сезона. Они тут же сбросили холодную одежду.

– Пойдем второй холодильник посмотрим, или вам охоту отбило?

Бывалые врачи из санэпидемстанции в холодильники даже не заходили, лишь посмотрели в открытую дверь.

– У вас тут чистота и порядок, как в операционной кремлевской больницы, тут никакая зараза не заведется. Вы для надежности образец нам снимите.

– Мы уже взяли, поделимся.

Лезть во второй морозильник не хотелось, но служба – это не работа, Потапчук приказал проверить все, что можно.

И во втором складе не хватало пяти туш.

– Газончики у них слишком аккуратные, может, в землю что закопано?

– Погоди-ка, – молодой сотрудник задумался. – Тут и не может быть вскрытых туш, попробуй ее замерзшую расковыряй! А потому и забирают они туши с наркотиками из склада, размораживают где-нибудь. Здесь этого не сделаешь, поэтому наркотики искать в холодильнике бесполезно.

– По-твоему, охрана в курсе?

– Не думаю. Простоватые у ребят лица. Я за годы работы с Потапчуком научился по глазам различать, врет человек или нет, боится или же готов сотрудничать с открытой душой.

– Доктор Ламброзо ты наш.

Настоящие врачи из санэпидемстанции дожидались двух своих коллег, сидя в потрепанном рафике. Молодой эфэсбэшник не уставал повторять:

– Не нравится мне все это, ох не нравится!

– Что ты предлагаешь?

– Дай-ка рискну, попробую разобраться, куда ушли девять говяжьих туш.

– Не твое это дело.

– Что-то цифра не бьет, – сказал он охраннику. – Может, накладные перепутали или партия не та?

– Что такое?

– В одном складе на четыре туши меньше, в другом – на пять, итого девять. Охранник наморщил лоб:

– В мою смену никто ничего не забирал, вот документы, – он выдвинул ящик стола и вытащил папку с пластиковыми страницами. Все накладные, как визитки, были аккуратно вложены под прозрачный пластик. – Не знаю, сейчас свяжусь.

Он позвонил по телефону ответственному за хранение. Тот пояснил:

– Да, девять туш забрали для ресторана «Врата дракона».

Спрашивать, зачем так много мяса, да еще мороженого, одному ресторану, эфэсбэшник не стал. Какой же уважающий себя ресторан берет мороженую говядину? Название «Врата дракона» эфэсбэшнику ничего не говорило, о его существовании знали лишь завсегдатаи, жители квартала да Глеб Сиверов и генерал Потапчук.

– Дурная у меня привычка, – сказал эфэсбэшник охраннику, – все считать. Считаю ступеньки в доме, плитки на дорожке, деревья на автобусной остановке. Привычка, ничего с собой не могу поделать.

– Понятно, – сказал охранник, – у каждого свой сдвиг, свой прикол. У тебя такой, парень, сдвиг, а я на правом и левом завернут, непременно с лестницы должен на площадку левой ногой стать, а с кровати утром на пол – правой. А моя жена тоже считать любит, особенно мои деньги. Самое интересное – у нее так складно получается: то пятидесяти рублей у меня не хватает, то тысячи ста одиннадцати… Один раз решил все отдать, и, представляете, мужики, снова не хватило! С тех пор я перестал быть честным, честен только на работе. Вот с вами, например: вы попросили объяснить – я с удовольствием объяснил. Так что, мужики, расстаемся без обиды.