– Надеюсь, теперь поженимся? Сколько можно ждать!

– А тебе все жениться невтерпеж, разве нам так плохо? Расскажи-ка лучше – я вижу на тебе орденское платье – как проходит твоя служба?

– Ни шатко ни валко. – Вопрос Анны немножко озадачил Гектора. – Мы же договорились. Нет, ну если ты не хочешь, я могу и подождать…

– Вот это воин, да ты хуже малого дитяти, ей-богу, – мелодичный смех девушки как будто окутал старые закопченные стены кухни мягким и нежным бархатом. – Ведь я тоже только с этой мыслью к тебе и добиралась. Когда идем в церковь?

– Сегодня, прямо сейчас нас Михаэль поженит. Меня брат фон Мортенхайм до утра отпустил, я же теперь по-другому живу. Только по воскресеньям будем видеться, а жаль.

– Конечно, жаль. Но ты ведь в ордене, и это очень важно. А я здесь буду, правда, Бальтазар? – невеста прусса весело подбежала к тучному хозяину постоялого двора, отчитывавшего кухонного служку, и обняла его за могучую шею.

– Правда, Анна, правда. А ну бегом в кирху, надоели вы мне тут!

Прежде чем отправиться в церковь, Пес отвел друга в сторону и попросил достать кольцо. Когда в результате ошибки безграмотного лекаря погибли родители Гектора, все их драгоценности были переданы брату главы семейства. Он убрал их в шкатулку и надолго о них забыл. Совсем не до побрякушек было, когда дела пошли из рук вон плохо.

Потом дядя исчез, и Гектор случайно нашел шкатулку, но через некоторое время ему пришлось заложить почти все, чтобы хоть как-то рассчитаться с долгами и найти деньги на выпивку. Скупщикам-ломбардийцам, недавно прибывшим в город, но крепко тут обосновавшимся, забулдыга продал браслеты, ожерелья и кольца, включая обручальное кольцо отца.

Гектор так и не понял, как он умудрился не пропить кольцо матери, и, чтобы совсем не лишиться памяти о родителях, отнес семейную реликвию Бальтазару. Отчаявшийся прусс попросил не отдавать ему кольцо, как бы он ни умолял, и достать только в день его свадьбы. Вот такой момент настал, и память о матери вновь оказалась у Пса в руках.

Также Бальтазару предстояло живо отправить посыльного в кирху, чтобы передать кольцо Михаэлю. Как водится по обычаю – сначала свататься, после обручаться, договариваться о подарках и приданом с отцом невесты – молодые возможности не имели. Поэтому бракосочетание Гектора и Анны миновало все эти приятные хлопоты, и было решено жениться тихо, по-простому, без гуляний и громких торжеств.

Тем не менее переодеться по такому важному случаю невеста Пса все-таки заставила. Серый костюм орденского полубрата был аккуратно сложен и убран до окончания обряда. Порывшись в сундуке и несколько раз громко чихнув, Гектор достал запыленный, оставшийся с лучших времен и единственный пригодный для свадьбы комплект белья.

Место казенной одежды занял пятилетней давности тапперт[71]из красно-желтого бархата, с прорезанными до середины рукавами, украшенными по краям разрезов зубцами замысловатого фасона. Подол и воротник верхнего платья также обрамляли причудливые фестоны. Из-под тапперта едва заметно выглядывала старенькая, потертая, из недорогой парчи производства чердачных кустарей камиза[72], чьи обшлага закрывали всю кисть до самых пальцев. Сочетаясь с курткой «ми-парти», желто-красные панталоны ниже колен переходили в чулки в черно-белую вертикальную полосу. Завершающим дополнением к наряду служили стоптанные замшевые остроносые бамшаки и видавшая виды высокая, черная, воронкообразная шляпа из мягкого войлока с пришпиленной к ней разноцветной лентой.

Кирха Святой Барбары была единственной церковью в городе, где проводили богослужения начиная с часа первого[73]. Правда, в большинстве случаев на службе присутствовали от силы два-три прихожанина, но Михаэль как будто этого не замечал. Человек, однажды без принуждения впустивший Господа в свою душу и принявший Христа как Спасителя, мог жить только так: без особых забот о себе, но с любовью и участием к совершенно чужим ему людям. Независимо от погоды, времени года и состояния здоровья клирик уже почти десять лет читал часы по шесть, а иногда и по семь раз на дню.

Немного бы нашлось во всей Пруссии представителей белого духовенства, которые смогли бы сравниться с молодым священником такой выдержкой и преданностью Богу. Доброе отношение к пастве снискало немецкому клирику несказанную милость – впервые за всю историю города дьякон был рукоположен епископом в священники до наступления тридцатилетнего возраста.

Так же как Трудевут любил только Денга, чрезвычайно религиозного человека, так и Пес любил Михаэля Шваббе, единственного из всех служителей церкви. Священник, провожая несколько прихожан до выхода, несказанно обрадовался, когда на пороге Барбаракирхе увидел Гектора и Анну. Пес лишь пожал руку Михаэлю, в то время как Анна поцеловала ее. После чего тот перекрестил невесту и призвал Святого Духа беречь девушку.

– Михаэль, наконец настал этот счастливый день, – Пес взял будущую жену за обе руки. – Помнишь, раньше ты постоянно меня спрашивал, когда же я все-таки женюсь?

– Знаешь, я даже вознесу хвалу Отцу нашему за то, что ты не удосужился вступить в брачный союз раньше! – вежливо попросив жениха с невестой подождать в притворе, немец ушел переодеться для такого торжественного случая.

– Отец Михаэль очень хороший человек, Гектор, – Анна немного нервничала, ее голос дрожал.

– Не нужно волноваться, дорогая. Честно признаться, можно было и не ходить в церковь. Зачем нам что-то доказывать Богу, ведь важна только наша любовь.

– Что ты такое говоришь? Нельзя гневить Бога. Испокон века люди венчаются в церкви – моя прабабушка, бабушка, мать… Хорошо, еще отец Михаэль нас благословил, а будь другой святой отец на его месте, все могло бы повернуться иначе.

– Вот именно, почему наше счастье должно зависеть от каких-то отцов? Кто они нам такие? Мы можем жить вместе и без их благословения.

– Гектор, я тебя не понимаю, – во взгляде девушки отчетливо читались недоумение вкупе с легким разочарованием. – Они нас благословляют, потому что Господь им дал такое право. Если Бог против нашего брака, как же мы тогда обвенчаемся?

– Анна, ну не будем спорить на церемонии нашего бракосочетания. Благословение так благословение. Главное, чтобы Господь не взял сегодня выходной.

– Да восславится Творец и облечет ваше взаимное счастье своим провидением, готовы ли вы слиться в наипрекраснейшем для мирян единении? – проводник воли Божьей отец Михаэль вышел из сакристии[74]навстречу жениху и невесте. – Но где же процессия, где ликующие гости, где лепестки роз, устилающие вам дорогу?