– Она частенько оставалась в доме одна, – пояснил Ромашов. – Фима не в счет. Он живет затворником, и толку от него мало, случись что. Вы ведь его видели, Аркадий Валентинович, – Журавушкин кивнул: понимаю. – Поселок у нас богатый, все это знают, – продолжил свою мысль Ромашов. – Представьте, что к нам залезли воры. Да сплошь и рядом это случается, почитайте криминальную хронику! Всем, кто живет за городом, обязательно нужно оружие! Гастарбайтеров выдавливают из столицы, они перемещаются в коттеджные поселки ближайшего Подмосковья, где всегда нужны рабочие руки. А проникнув на участок, зачастую не могут удержаться от соблазна. Василиса Петровна, насмотревшись ящика и начитавшись газет, сама попросила Настю научить ее стрелять из «Осы». И попросила показать, где лежит ключ от сейфа.

– Вы лично это слышали?!

– Мне Настя сказала. Мол, услышишь выстрелы, не удивляйся. Это я тренирую Василису Петровну. Когда мы с Настей уезжали, оружие, само собой, оставалось в доме. Как-то, вернувшись, я увидел пистолет на кухне, на столе, и страшно разозлился. Сделал Василисе Петровне выговор, но, по-моему, она пропустила это мимо ушей.

– А страница из учебника по анатомии? Градова могла ее видеть?

– Этого я не знаю, – развел руками Ромашов. – Мне ведь это и в голову не приходило!

– Папку в спальню к Раре могла подбросить Градова. Вспомните, Андрей Георгиевич: в тот вечер, когда вы все ждали полицию, Василиса Петровна из комнаты отлучалась?

– Я боюсь ошибиться. Не хочется оболгать человека.

– Оболгать? Ну, хорошо. Я задам тот же вопрос Ефиму Ивановичу и Раре. Если вы сомневаетесь.

– Да, вам лучше будет спросить у них, – виновато сказал Ромашов. – Я был тогда в шоке. Сами понимаете: погибла моя невеста. Как я думал в тот момент, беременная от меня. Я ничего не видел и не слышал, поэтому ничего не могу сказать.

– Сейчас-то вы почему заволновались, Андрей Георгиевич?

– Понимаете, еще три дня назад я был уверен, что это шутка. На дне рождении Даши, когда в шутку играл роль ее жениха, – пояснил Ромашов. – Девочке так хотелось казаться взрослой. Восемнадцать лет, все по-настоящему. Взрослая жизнь, взрослый день рождения, взрослый клуб и взрослый жених. Я решил ей немножко подыграть. А она, видимо, приняла это всерьез. Сегодня утром, проходя мимо кухни, я случайно услышал, как Василиса Петровна сказала Даше: «Дело на мази. Старуха наверняка сядет, а через пару месяцев мы сыграем свадьбу».

– А что Даша?

– Она сказала: «Да, ба, я все поняла, я и так стараюсь». Вчера ночью она пыталась проникнуть в мою спальню, – пожаловался Ромашов.

– А вы что?

– Я еще не сошел с ума! Она же ребенок! Хотя она меня уверяла, что давно уже женщина, и у нее этоуже было.

– Как вам удалось от нее отбиться?

– Я просто запер дверь на ключ, – пожал плечами Ромашов. – И сказал, чтобы она шла спать. Даша, кажется, разозлилась. Сегодня она со мной почти не разговаривает. Поэтому не удивляйтесь.

– Да я уже ничему не удивляюсь! Увы! Я тоже случайно подслушал разговор бабушки и внучки! Я вам об этом уже говорил, но вы отказались слушать, – сердито попенял Журавушкин.

– Извините. И о чем же был этот разговор?

– «Полдела уже сделано, осталось чуть-чуть, – сказала Василиса Петровна Даше. – Вот женится на тебе Ромашов – и у тебя все будет». Даша тогда возмутилась, что ее заставляют работать горничной, в то время как она приехала поступать «на актрису».

– Полдела сделано… Что бы это могло означать, а? – взволнованно спросил Ромашов.

– А вы не догадываетесь? Дело, кажется, идет к развязке. Мой вам совет, Андрей Георгиевич: не выдавайте себя. Вы правильно сделали, что решили побеседовать со мной вне дома и предупредить о том, что происходит. До понедельника не подавайте виду, что обо всем догадались. А в понедельник мы прижмем Градову к стенке. Но нужен эффект неожиданности. Пусть она поднимется на трибуну, как свидетель защиты. А там уж я ее раскручу. А потом и дожму.

– Это означает, что Рара скоро может выйти на свободу? – еще больше разволновался Ромашов.

– Я все для этого сделаю, – заверил его Журавушкин. – Но вы должны мне помочь. Мне надо все подготовить, поэтому завтра я к вам не приеду. Вы должны продержаться до понедельника. Раевичу тоже ничего не говорите. Он и так нам чуть все не испортил. Такая «помощь» похожа на провокацию. Он свою роль сыграет, если вспомнит: выходила ли Градова из комнаты, где вы ждали полицию? Но это должно выглядеть естественно, понимаете? Сразу видно, когда Раевич врет.

– Все понимаю, – кивнул Ромашов и озабоченно посмотрел на дисплей своего мобильника. – Я думаю, нам пора. У меня уже два пропущенных звонка. Еще полчаса, и они начнут звонить в морг! То-то журналистам будет веселье! Пропал известный актер Ромашов! Как вы думаете: не взять ли пирожных для Даши? – озабоченно спросил он. – Надо же объяснить, где я был.

– Верная мысль, – кивнул Журавушкин. – В конце концов, девочка ни в чем не виновата. Ею управлял взрослый и опытный человек.

– Я позабочусь о Даше, – пообещал ему Ромашов. – Ей и в самом деле не стоит работать горничной. Надо ее устроить в институт, или хотя бы на какие-нибудь курсы. Я найду ей место, – заверил он.

– А сейчас, давайте сделаем вид, что все идет по плану. Вы актер, вот и сыграйте неведение.

– Я-то смогу, а как же вы?

– А я тем паче: адвокат. Блеф – это часть нашей профессии…

Василиса Петровна встретила их у ворот.

– Куда же вы пропали? – сердито спросила она у Ромашова. – Я вам звонила, звонила! Исчезли из дома, и никому ничего не сказали!

– Вот, – Ромашов с улыбкой протянул ей сверток. – Пирожные для Даши. Захотелось ее побаловать. Сам я сладкого не ем, но мне посоветовали одно местечко… Мм-м-м! Пальчики оближите!

– Да знаю я, где вы были! – расцвела в улыбке Василиса Петровна. – Уж вы о Дашеньке так заботитесь, там заботитесь… – заюлила она. – Прямо, как жених. – Она с торжеством посмотрела на Журавушкина.

– А где же сама Даша? – притворно весело спросил он.

– В комнате у себя, книжку читает.

– Что делает?!

– Ума набирается! А вы думали, она свистушка какая-нибудь? Слава богу, передумала лицо резать! Андрею Георгиевичу спасибо! Отговорил ее от этой чертовой пластики!

– Проходите в дом, Аркадий Валентинович, – улыбнулся тот. – Я сейчас поднимусь к Фиме, скажу, что вы пришли.

Воспользовавшись отсутствием домработницы, Журавушкин заглянул на кухню, привлеченный сказочным ароматом готовящейся еды. Принюхавшись, он понял, что в духовке стоит противень с уткой. Василиса Петровна решила сегодня блеснуть.

«Те-те-те… А это что такое?» – привлекла его внимание лежащая на столе папочка. Журавушкин вцепился в нее, как коршун в добычу. Воровато оглянувшись, он вынул из папки несколько ярких проспектов и, торопливо сложив их, сунул за пазуху. Это могло ему здорово пригодиться на заседании в понедельник. После чего он так же торопливо покинул кухню. Василиса Петровна не должна была узнать о его проделках.