— Я не ребенок! Проклятая англичанка…

— Не груби, парень, — проворчал Харт.

— Конечно, ребенок, — сказала Элинор. — И между прочим, я не англичанка. Я до мозга костей шотландка из Нагорья. — Тут она перешла на шотландский говор, причем говорила с сильнейшим горским акцентом. — В моей семье нет ни одного англичанина, ясно?

— Врете! — заявил Дарраг. — Мне все про вас рассказали. Ваша прабабка отдалась англичанину, чтобы дать титул своему отродью. Поэтому ваш папаша стал графом. Так что вы с ним — англичане.

К удивлению Харта, Элинор расхохоталась.

— О Господи! Неужели эта история все еще ходит по кругу? А люди верят чему угодно, правда? Давай я расскажу тебе, парень, как все было на самом деле.

Откинув за спину огненно-рыжую косу, Элинор продолжала:

— Во-первых, это была моя прапрабабка. Ее муж, братья, отец и братья ее мужа — все они ушли сражаться с Мясником при Куллодене и все до единого пали в бою. А моя прапрабабушка Финелла осталась одна в своем огромном доме. Англичане, увидев, что такое чудесное поместье, как Гленарден, осталось без мужчин, решили прибрать его к рукам. Но моя прапрабабка сказала, что оно — ее законная собственность. Шотландская земля может переходить по наследству женщинам. И раз ее муж был землевладельцем, то выходит, что теперь землевладелицей стала она. Англичанам это ужасно не понравилось. Они считали, что раз победили горцев, то горцы должны преклонить колени. И тогда эта молодая девушка — моя прапрабабка была моложе, чем я сейчас, — бросила англичанам вызов, заявив, что земля принадлежит ей и ее будущим наследникам. А один английский полковник сказал: «Выходи за меня замуж, я поселюсь здесь, и ты тоже сможешь тут остаться, а наши дети унаследуют эту землю». Моя прапрабабка подумала и согласилась. И этот человек перебрался к ней жить. Англичане же ужасно обрадовались, что полковник сумел заставить Финеллу подчиниться их требованию, и дали ему титул графа. Он стал графом Рамзи, хотя на самом деле Рамзи — это девичья фамилия Финеллы. Вскоре после свадьбы полковник умер, а у моей прапрабабки родился ребенок, сын, который стал графом.

Дарраг хотел что-то сказать, но Элинор резко вскинула руку — мол, не перебивай. Все мужчины, находившиеся в комнате, внимательно слушали историю Элинор, а та — уже без горского акцента — продолжала:

— У Финеллы был секрет, который она унесла с собой в могилу, — рассказала об этом лишь сыну, когда он достаточно подрос, чтобы понять что к чему. Она узнала о своей беременности вскоре после того, как ее первый муж ушел на войну. То есть ее сын был сыном ее шотландского мужа. Но Финелла ввела англичан в заблуждение, заставив поверить, что ребенок родился от полковника, чтобы по английскому закону он мог унаследовать Гленарден. Англичане так никогда и не узнали, что ее сын не был в действительности сыном англичанина. Он был чистокровным шотландским горцем, из клана Рамзи по материнской линии и из клана Маккейнов — по отцовской. А мой отец, как непрямой потомок этой смелой женщины и ее маленького мальчика. Так что не нужно считать нас проклятыми сассенахами, Дарраг Фицджеральд.

Харт прежде не слышал эту историю, но прапрабабка Элинор очень напоминала ему саму Элинор, и он даже был уверен, что у Финеллы были такие же золотисто-рыжие волосы и такие же васильковые глаза.

— Скажи-ка мне, — обратился Харт к Элинор, — а как это случилось, что английский полковник так быстро скончался?

— О, моя прапрабабка столкнула его с крыши, — пояснила Элинор. — С того угла, что над моей спальней. Оттуда если свалишься — сразу конец. Говорили, он ужасно с ней обращался, так что я ее не виню.

Взглянув на мальчишку, слушавшего раскрыв рот, герцог с усмешкой сказал:

— Напомни мне, парень, чтобы не ходил с женой на крышу, если вдруг забуду об этом.

— Лучше не надо, — согласилась Элинор. — Ты иногда совершенно невыносимый. — Она с улыбкой повернулась к Даррагу. — Так что видишь, парень, у меня не больше любви к англичанам, чем у тебя. Мало того что полковник по праву сильного проник в дом Финеллы, моей прапрабабки, так он еще дурно с ней обращался, поэтому я не обвиняю ее в его смерти. Я сама была бы рада увидеть, как Англия отделяется от Шотландии и уплывает в море. Правда, две мои невестки — сассенахи, и я сначала хотела бы благополучно оставить их здесь вместе с цыганскими друзьями лорда Камерона. И еще — миссис Мейхью, Франклина и всех слуг из лондонского дома Харта. И конечно же, моих английских друзей и подруг, а также приятелей и коллег моего отца из разных университетов и из Британского музея. — Она немного помолчала. — Теперь, парень, понимаешь, что все не так просто? Нельзя сказать, что люди с пометкой «эти» могут жить, а с пометкой «те» должны умереть. Жизнь… она гораздо сложнее, чем ты думал.

Дарраг в растерянности посмотрел на герцога, словно искал поддержки.

— Леди просит тебя подумать о том, что ты делаешь, — пояснил Харт. — Живи умом, а не чувствами.

— Боюсь, ему не говорили, что у него есть ум, — заметила Элинор с грустью в голосе. — Мой отец считает, что в этом и состоит проблема многих людей. Им внушают, что они никогда ничего не достигнут. Они в это верят, поэтому так и выходит. Но человеческий разум — штука очень сложная, и не важно, в какой голове он находится. — Элинор легонько постучала пальцем по виску Даррага. — Здесь множество мыслей, и нельзя об этом забывать.

Дарраг молча смотрел в небесно-голубые глаза Элинор; он пребывал в полнейшем замешательстве. А она пригладила его взъерошенные волосы и, повернувшись к мужу, спросила:

— Что ты собираешься с ним делать?

— Отправлю в Америку к сестре, — ответил Харт.

Феллоуз в другом конце комнаты проговорил:

— Нет, сэр, вы не можете… Он стрелял в вас и ранил вашу жену. Его следует арестовать и судить.

— Сообщники не оставят его в живых, — сказал Харт. — Он останется со мной. Я сумею защитить его, и он расскажет мне все о своих друзьях.

— Я не выдам их, — тут же заявил Дарраг.

Харт пристально взглянул на него.

— Выдашь! А в обмен на это поедешь в Америку и забудешь о тайных организациях. Найдешь в Америке работу и проживешь долгую и счастливую жизнь.

— Но, Маккензи, — к ним подошел Феллоуз, — вы должны знать, что закон есть закон. Что я скажу начальнику полиции? Что вы отправили опасного преступника в Америку, потому что он сообщил вам кое-что?

— Ты ведь знаешь, Феллоуз, что за его жизнь сейчас никто не даст и пенса. Если сообщники с ним не расправятся, то его отправят в Ньюгейт, чтобы потом, после суда, повесить или расстрелять.

— Вознаграждение в виде отправки в Америку к сестре вряд ли его исправит, — возразил сыщик.

— Так же как и повешение, мистер Феллоуз, — вмешалась Элинор. — Он ведь всего лишь мальчик. Послушный исполнитель. Я готова дать малышу шанс, если он поможет выявить тех, кто хочет смерти Харта.