— Какой еще силе?

— Тот, кто увидит голову Медузы, мгновенно обратится в камень, — жутким голосом прокаркал старик, и все, кто был на палубе, за исключением Персея, зябко поежились.

— Так вот оно что! — воскликнул герой, вспоминая странные каменные фигуры. — А я-то думал, что за статуи у пещеры стоят? Так это окаменевшие люди?

— Именно!

— Но ведь… секундочку… выйдя из логова Медузы, я внимательно рассмотрел ее голову и, как видите, жив-здоров!

Кормчий важно кивнул:

— В этом нет ничего удивительного. Скажи нам, Персей, насколько ты суеверен?

— Это как?

— Веришь ли ты в пьющих кровь оборотней, в ужасных людоедов и в… мм… снежных людей?

— Нет, конечно! — весело рассмеялся герой. — Надо же, что по пьяни некоторые сочиняют!

— А вот мы верим! — хмуро добавил кормчий, не разделяя веселья Персея.

— Во что верите? — переспросил герой, понимая, что матросы с ним говорят вполне серьезно.

— В огнедышащих исполинов… — стали выкрикивать моряки, — в ужасного кракена и в двухголовых разбойников…

— Каких разбойников? — опешил герой.

— Сумасшедших! — раздраженно выкрикнули из толпы.

— М-да, — хмыкнул Персей, пожимая плечами, — значит, я не суеверный.

— Это тебя и спасло! — добавил кормчий, и голова Медузы так и осталась в мешке.

* * *

Герой спустился в свою каюту и, плюхнувшись в подвешенный к потолку гамак, сильно задумался.

Перспективы открывались просто невероятные. Во-первых, ему на фиг теперь нужно было оружие. Меч, стрелы, дубина — это все для дураков. Зачем они ему, когда в заплечном мешке у него имеется чудесная волшебная голова. Правда, ужасный трофей следовало еще испытать. Мало там чего пьяная матросня ему наговорила! Но предстоящие испытания не проблема.

Во-вторых, Персей теперь без каких-либо препятствий мог спокойно стать величайшим в Аттике скульптором. О, какие он создаст скульптуры, настоящие шедевры греческого зодчества! Равных Персею не будет. Однако тут же возникала немаловажная проблема, а именно: заказчики. Хотя…

«Буду брать деньги вперед, — легко разрешил это противоречие герой. — Затем приглашу позировать и покажу заказчику голову!»

Просто грандиозные перспективы!

Но перспективы перспективами, а вот провести испытания следовало как можно скорее или, лучше, немедленно.

Персей встал со скамьи и, прихватив с собой мешок, воровато выбрался на палубу, наметанным глазом выбирая жертву важнейшего эксперимента.

Превратить в будущее произведение искусства герой решил корабельного кашевара, который, судя по той мутной бурде, что он ежедневно приносил Персею в каюту, вознамерился героя отравить. Как команда корабля терпела этого изувера, оставалось загадкой.

Экспериментатор затаился на корме корабля, спрятавшись за скелетом убиенного в незапамятные времена кита, так и не выброшенного за ненадобностью в море. У матросов все никак руки не доходили.

Кашевар появился на корме где-то через полчаса. С ведром помоев в руках этот подозрительный грек не спеша приблизился к правому борту, намериваясь вылить содержимое ведра в море.

Персей быстренько зыркнул по сторонам, нет ли где свидетелей, но таковых, к счастью, не нашлось. Ну, если не считать свидетелем сидевшего на мачте любимого попугая кормчего. Попугай по кличке Попо меланхолично чистил перья, с большим неодобрением косясь на прячущегося внизу героя.

— Заложит, сволочь! — сквозь зубы зло процедил экспериментатор, но отступать от задуманного было поздно.

Проигнорировав наглую птицу, Персей выскочил из своего укрытия и, выхватив из мешка голову Медузы, тихо окликнул кашевара:

— Эй, дядя!

Кашевар дернулся, как эпилептик и, резко обернувшись, ошалело уставился на черепушку Горгоны.

— Эт-т-то чт-т-то? — нервно спросил он. — Голова Медузы?!

— Ага! — улыбнувшись, подтвердил Персей.

ХЛОП!

Вместо живого эллина на корме застыла (в довольно нелепой позе) искусно вытесанная каменная статуя.

Нервно захихикав, герой осторожно подошел к изваянию. Заглянул в каменное ведро, потрогал мраморные сосульки бакенбардов.

— Великолепно!

Удовлетворенно полюбовавшись проделанной работой, Персей спрятал голову монстра обратно в мешок и, достав из ножен меч, выцарапал на колене статуи:

«Водолей. Скульптор Персей с Аргоса».

Затем герой снова воровато огляделся и, поднатужившись, спихнул изваяние в море.

Впоследствии великолепная работа героя-скульптора оказалась во дворце владыки морей Посейдона, где стояла рядышком с такими известными изваяниями, как «Пьяный Зевс дремлет после обеда» и «Влюбленный Аид с букетом асфоделов». Хоть и посмертно, но кашевар с корабля Персея удостоился великой чести.

Возвращаясь в трюм, весело посвистывающий герой внезапно обо что-то споткнулся, больно ударив ногу.

Громко выругавшись, Персей гневно осмотрел палубу. Прямо у его ног валялся крупный каменный попугай с удивленно открытым клювиком.

— Попо, дружище, неужели это ты?! — ошеломленно проговорил герой, поднимая фигурку.

Никаких сомнений быть не могло. В руках Персей держал каменную копию (копию?) любимого попугая кормчего.

«Видно, тоже попался суеверный», — мрачно подумал начинающий скульптор, выкидывая фигурку в море.

Птичку было жалко.

* * *

Однако возвращаться на остров Сериф Персей не спешил. Конечно, ему было интересно, как там его мать уживается с придурком царем. Да и на свадьбе не удалось побывать, что тоже было немного обидно. Слишком уж поспешил нетерпеливый герой покинуть остров, стремясь совершить свой первый подвиг.

Ну да сатир с ним.

На обратном пути на корабле закончились запасы пресной воды, да и с провизией было неважно, хотя после странного исчезновения кашевара рацион команды значительно улучшился, ибо готовить стал старый бывалый кормчий.

Принял Персей решение высадиться на ближайший берег, дабы пополнить запасы воды и провианта.

Изменили курс.

Смотровой на мачте узрел сушу, и через несколько часов десять моряков во главе с Персеем высадились на незнакомый унылый берег.

— Идемте, обойдем вон те скалы! — зычно скомандовал герой, поправляя за спиной мешок со своим мощнейшим оружием. — Чует мое сердце, там мы найдем все, что нам необходимо.

Так и поступили.

Персей как в воду глядел. Живописные зеленые пастбища открылись взору путешественников; там мирно гуляли великолепные стада овец, быков и коров.