– Уберите цветы!

Виктория заметила:

– Они еще свежие.

– Букет выглядит похоронным… – прошептала Надежда. – Пожалуйста, уберите.

В примерочную комнату она вошла, улыбаясь:

– Здравствуйте, Ирэна! Надеюсь, Валентин Михайлович все посмотрел?

– Конечно, он был. И вроде бы все неплохо… – Ирэна повернулась спиной к зеркалу и, глядя на себя через плечо, отставила попку.

– Что-то не так? – Надежда знала, к чему велись подобные разговоры.

– Хочу выглядеть сексуальнее.

Надежда оглядела фигурку Ирэны в комбинезоне из тонкой бежевой кожи.

– По-моему, вы смотритесь достаточно сексуально.

– Хочу, чтобы комбинезон был второй кожей. Хочу носить его без нижнего белья. Понимаете?

– Понимаю. – Надежда прихватила пальцами кожу комбинезона, но оттянуть не смогла. – Мне кажется, комбинезон сидит очень плотно. Если убирать по бокам – здесь не зацепишься. Укоротить по линии талии – тогда вы не сможете сесть. Этот излишек дается на свободу движения.

– Валентин Михайлович сказал то же самое.

– Ну так что же?

– Мне хо-о-очется, – протянула Ирэна.

– Вы не сможете в нем сидеть, – напомнила Надежда.

– Я постою.

– Ну, что же… – Надежда внесла необходимые коррективы специальным маркером, сопроводив их словами: – Ваше желание для нас – закон.

– Поэтому я так люблю сюда приходить.

Они обменялись улыбками, и Надежда покинула примерочную. Дождавшись, когда Ирэна переоденется, она забрала комбинезон и по дороге в закройную заглянула в мужскую гостиную.

Там она встретила дизайнера, под руководством которого велись ремонтные работы.

– Здравствуйте, Филипп. Как наши дела?

Он бодро ответил:

– Все по плану. Все под контролем.

– По плану вы должны были закончить ремонт две недели назад, – Надежда поджала губы и в который раз спросила себя: где были ее глаза, когда она нанимала этого неловкого долговязого парня? Три месяца назад он показал ей вполне экономичный проект. С того дня многое изменилось: задуманный интерьер усложнился, и смета значительно выросла. Сдержав раздражение, Надежда поинтересовалась: – Вас что-то задерживает?

– Электропривод для штор.

Она покопалась в памяти:

– Что-то не припомню…

Филипп обезоруживающе улыбнулся:

– Я взял на себя смелость.

– Опять?! – возмутилась Надежда.

– Французский механизм, абсолютно бесшумный, управляется с дистанционного пульта.

– Ну знаете…

– Великолепная рулонная штора. В свернутом состоянии прячется за потолочный элемент. С опущенной шторой вы сможете видеть все, что происходит на улице. Снаружи – видимость ноль. Ведь вас интересует конфиденциальность?

– Не до такой степени, – проговорила Надежда. – Во что это мне обойдется?

– Дополнения к смете завтра представлю.

– Уж будьте любезны, – Надежда прошлась по гостиной, где работали несколько человек.

– На следующей неделе закончите? – уточнила она.

Филипп ответил безо всякой уверенности:

– Если привезут английские кресла.

– Боже мой, зачем же так далеко заказывали?

– Английские – не значит из Англии. Всего лишь разновидность кресла с ушами.

– Я бы согласилась на те, что безо всяких ушей. Лишь бы скорее.

– Не думайте, что я не оценил вашу шутку, – улыбнулся Филипп. – По срокам – будем стараться.

Надежда заметила:

– Стараться можно по-разному.

Филипп по-детски расстроился и попросил:

– Не мучьте меня, пожалуйста. Я сам хочу скорее закончить.

На этой просьбе аргументы у Надежды закончились. Она вышла в фойе и зашагала по коридору в закройную.

В помещении закройной стояли три огромных стола, за одним работал Соколов, за другим – помощница закройщика татарка Фаина. Третий стол принадлежал Тищенко.

Увидев Надежду, Анастас Зенонович спросил:

– Что будем делать с костюмом Шимаханского?

Надежда замерла в дверях и обвела присутствующих внимательным взглядом.

– Я не понимаю…

– Все знают, что Шимаханский вчера умер, – сказал Валентин Михайлович.

– Кто вам рассказал?

Валентин Михайлович молча опустил глаза, и Надежда сама обо всем догадалась:

– Моя мать?

В закройную между тем вошла Ираида Самсоновна. Услышав окончание разговора, она тихо сказала:

– Прости меня, Наденька. Утром я еще не знала, что нужно молчать.

– Поговорим об этом чуть позже, – Надежда отдала Соколову кожаный комбинезон Ирэны Валтузовой.

Он догадался:

– Плотнее?

– Сказала, что сидеть в нем не будет.

Соколов забрал комбинезон и повесил его на стойку. Тищенко повторил свой вопрос:

– Так что же мне делать с костюмом Шимаханского?

– Конечно, дошивать, – ответила Надежда.

Из закройной они вышли вместе с Ираидой Самсоновной.

– Не думала, что Тищенко такой нетактичный человек. Зачем о таком спрашивать? В конце концов, это неприлично.

– Мама…

– Отчитывать будешь? – с вызовом спросила Ираида Самсоновна.

– Нет. Но у меня есть вопрос. В гостиной под портретом девушки стоит консольный столик.

– В стиле Людовика Шестнадцатого из золоченого дерева?

– С мраморной столешницей, – с иронией уточнила Надежда. – Откуда он взялся? Еще вчера его не было.

– Я купила его сегодня.

– Когда успела?

– Григорий Александрович утром привез.

– Он тоже увлекается антиквариатом? Какой разносторонний человек, – проронила Надежда.

Не улавливая иронии, Ираида Самсоновна продолжила:

– Вчера Власов показал фотографию столика, цена показалась мне очень приемлемой.

– Твоя любовь к красоте просто зашкаливает. Позавчера ты купила чайные пары Кузнецовского фарфора. Неделю назад – салфетку из венецианского кружева. В шкафах не осталось свободного места. Предлагаю остановиться.

– Что касается шкафов – я уже присмотрела четырехметровый черный купеческий буфет с богатой резьбой. Его привезут из Нижнего Новгорода в следующем месяце. А консоль Людовика Шестнадцатого определим в мужскую гостиную. Поставим к большому зеркалу.