Как сообщают историки, Марракеш основал 7 мая 1070 года Абу Бакр ибн Умар, глава племени Альмаравидов. Сменивший Абу Бакра правитель, Юсуф ибн Ташфин (1009–1106), завоевал земли на севере современного Марокко, а также Андалузию. При нем Марракеш вырос и стал столицей государства.

Джема эль-Фна – центральная и, вне всякого сомнения, главная площадь Марракеша. Это магическое место, а еще это место романтическое: исходящие отсюда токи ощущаешь в любое время дня и ночи. Джема эль-Фна нередко переводится как «площадь Повешенных», но это скорей всего, неправильно, ведь, как известно, в классической исламской культуре не применялась казнь через повешение. Вероятно, будет точнее передать это название как «площадь Казней», потому что именно здесь творили суд и расправу над преступниками по приговору мулл расположенной неподалеку мечети Кутубия.

У любой площади любого города мира в течение дня бывает момент покоя – когда настает затишье, когда нет на ней ни толпы, ни суеты. У любой, но только не у Джема эль-Фна. Здесь всегда царит движение, всегда кружится людской водоворот. Даже если людей на площади совсем немного, у них и жесты, и даже речь как будто быстрее, чем у кого угодно в другом месте. Или же это зависит лишь от наблюдателя, от того, пребывает ли он, разрешает ли себе пребывать в покое?

Самыми симпатичными торговцами на этой площади были продавцы апельсинового сока. С каким удовольствием я смотрел, как азартно они, сияя улыбкой, стараются привлечь внимание прохожих, потенциальных покупателей. А самыми назойливыми оказались рисовальщицы, расписывающие руки и ноги женщин хной: одна такая художница, совсем юная девушка, вела себя особенно настырно и непочтительно, она даже схватила Марию за руку и принялась разрисовывать, хотя никто не просил, напротив, Мария сопротивлялась и вырывала руку. Рисовальщица еще и осталась недовольной, когда я дал ей денег – по ее мнению, мало. Потом Халид сказал мне, что у этих женщин, занимающихся росписью хной, далеко не лучшая репутация. Они сидят на площади до поздней ночи и всегда тщательно закрывают лицо, чтобы их не узнали. Правда ли это, я пока не выяснил.

Мечеть Кутубия, самую большую и величественную из всех мечетей Марракеша, начали строить в 1147 году, освятили в 1158-м. Ее название – Мечеть книготорговцев – происходит от книжного рынка, который когда-то находился на этом месте. В Марракеше жил суфийский святой и ученый Сиди Абу ль-Аббас эс-Сабти (1130–1205), защитник бедняков. Согласно одной из легенд, он по сей день каждый вечер поднимается на минарет мечети Кутубия и спускается вниз, на землю, только когда убедится, что все нищие слепцы Марракеша нашли себе пищу и приют на ночь.

Кутубия стоит на восточной стороне площади, в десятке метров от ее центра.

Джема эль-Фна безусловно была и осталась культурным, торговым и энергетическим источником, питающим весь регион. Дыхание Востока здесь, на площади, ни с чем не сравнимо, потому и любят площадь все – и местные жители, и приезжие, и туристы со всего света. По вечерам на Джема эль-Фна царит движение, бурное, волнующее, точно пронизывающее электричеством. Здесь и заклинатели змей, и паяцы, и акробаты, рассказчики историй и музыканты. Все лица смуглы и обветрены, на всех лицах лежит печать тайны. Здесь вам запросто вырвут больной зуб. Здесь можно попробовать любые лакомства и деликатесы местной кухни. В 2001 году культурное пространство площади Джема эль-Фна с ее уникальным восточным своеобразием было внесено, причем за номером один, в создававшийся тогда список ЮНЕСКО, куда включаются ценнейшие шедевры устной и нематериальной культуры человечества.

В художественной литературе Джема эль-Фна описана не раз, со всей ее многоликостью. Ей отдали дань Элиас Канетти в «Голосах Марракеша», Губерт Фихте[4] в «Площади Казней» и Хуан Гойтисоло[5] в «Ангелах и париях». Гойтисоло уже много лет живет неподалеку от площади и постоянно обращается в своем литературном творчестве к феноменам, которые наблюдает на удивительном базаре Джема эль-Фна. Несколько лет назад журналисты задали испанскому писателю вопрос: почему он выбрал местом жительства Марракеш? Он в свою очередь ответил вопросом: «Ты его видел?» И пояснил: «В семидесятых годах я был очень беден, мне предложили хорошую надежную работу в Эдмонтоне. Но я уже понял, что предпочту голодать в Марракеше, чем быть миллионером в канадской провинции Альберта».

Сегодня я обратился с просьбой к Марии Кармен, уроженке Мадрида, чудесной женщине, наделенной большой житейской мудростью, а также особой аурой и восточной теплой сердечностью, я попросил ее прочесть «Ангелов и париев» Хуана Гойтисоло. А сам решил почитать о Марракеше что-нибудь написанное немецким автором.

Мы наметили на ближайшие недели поездку в Марракеш, во время которой будем рассказывать друг другу о том, что прочитали.

Единственный араб среди моих докторантов, Халид, родом из Марракеша. Он веселый и живой парень двадцати шести лет, но если судить по уму, то Халиду можно дать и гораздо больше. Марракеш, где жила вся его семья, он покинул в юном возрасте, так как решил получить образование в Германии, последовав примеру брата, который стал здесь инженером и нашел хорошую работу. Мы с Халидом настоящие друзья. Человек он очень незаурядный, и мне кажется, в его личности соединились все элементы, составляющие атмосферу Джема эль-Фна: фантазия, сила, любовь, неудовлетворенность достигнутым, меланхолия, недоверчивость, и все эти черты – совсем как в толпе на площади Повешенных – в характере Халида перемешаны, не поддаются контролю, снуют туда и сюда по площади его сердца.

Халид глубоко верующий человек, способный широко мыслить; думаю, я дам ему самую верную характеристику, если скажу, что он жизнерадостный меланхолик. Он очень умен, а улыбка у него такая, что он может сойти за первого ученика улыбающегося Будды. Между тем под этой улыбкой он наверняка скрывает серьезные волнения своей души, в которой преобладает меланхолическое начало. Несмотря на свою молодость, Халид прекрасно отдает себе отчет в своей склонности к меланхолии и любит ее. Между прочим, я не сразу понял, что Халид будет играть очень важную, особую роль в этой книге.

Недавно в Берлине я познакомился еще с одним человеком из магического города Марракеша. Его зовут Ахмед, он журналист «Немецкой волны». Этим чрезвычайно важным знакомством я обязан марокканскому послу в Берлине, у которого, кстати, в Марракеше собственный дом. Ахмед чудесный человек, неизменно приветливый и любезный. Уже при первой нашей встрече я почувствовал некие особенные, волшебные флюиды. И хотя мы толком не знали друг друга, Ахмед предложил мне помощь, он вызвался бесплатно перевести и озвучить предназначенный моим пациенткам научно-популярный фильм об онкологических заболеваниях яичников; в те дни я как раз закончил работу над текстом, сопровождающим фильм.