Самой настоящей трагедией было, когда мы продавали корову. Зорьку вели к грузовику, который должен был отвезти ее на ферму, а она упрямилась, не хотела идти и мычала на всю улицу. У меня сердце кровью обливалось. До сих пор помню ее тоскливые глаза, которыми она смотрела на нас, стоя в кузове старого деревенского грузовика, отъезжающего от наших ворот.

В городе было все: гигантские торговые центры, театры, кафе и рестораны, ухоженные улицы, но даже сейчас, спустя несколько лет, я с тоской вспоминаю деревню, где прожила всю свою жизнь.

В Затеряевке мама работала библиотекарем. В городе она продолжила эту работу и нашла библиотеку неподалеку от дома.

Пролетело лето, и в седьмой класс я пришла в новую школу. Мне было тринадцать лет. Одноклассники приняли меня хорошо, я стала со всеми общаться, в том числе и с Викой Королевой. Но через год произошло событие, которое является самой важной частью истории, что я хочу рассказать.

Когда мы жили в деревне, папа работал водителем-дальнобойщиком. Он уезжал в длительные рейсы на гигантских фурах и иногда по нескольку недель отсутствовал дома. После переезда в город папа захотел снова устроиться дальнобойщиком и нашел агентство грузовых перевозок, директором которого был Андрей Васильевич Зарецкий, мужчина папиного возраста.

Поначалу все складывалось хорошо. Папа ездил в рейсы, а спустя какое-то время его даже повысили: Зарецкий вызвал папу и сказал, что понаблюдал, увидел, что он работоспособный, ответственный и порядочный человек. А от Зарецкого как раз ушел деловой партнер, и ему срочно нужен человек, на которого можно положиться. В общем, он уговорил папу стать компаньоном и работать не дальнобойщиком, а в офисе, – заниматься организацией поездок. Подумав, папа согласился. От повышения были только плюсы – теперь он не ездил в рейсы, чаще бывал дома, да и зарплата оказалась выше. Все шло прекрасно. Папа и Зарецкий часто общались, он приходил к нам в гости, можно даже сказать, что они стали друзьями.

Однажды Зарецкий сказал папе, что фирме пора расширяться и нужно приобрести новую фуру. Но без папиной помощи ему не обойтись. Я не знаю всех тонкостей, как это получилось и как конкретно он «обработал» папу, но в итоге начальник уговорил его взять на свое имя кредит размером два миллиона восемьсот тысяч рублей, чтобы приобрести для фирмы новый грузовик. Зарецкий заверил, что кредит станет погашать фирма, и ему не нужно абсолютно ни о чем волноваться. Родители все обсудили и решили, что Андрей очень хороший и надежный человек, и вскоре доверчивый папа взял в банке гигантский кредит, купил гигантскую машину и записал ее на фирму Зарецкого.

Несколько месяцев ничего не предвещало беды. Зарецкий исправно погашал кредит, но как-то так постепенно сложилось, что с каждым месяцем он стал давать все меньше и меньше денег, объясняя это тем, что якобы наступил мировой кризис, в фирме плохо идут дела, и теперь он не может выделять полную сумму. Для погашения кредита папе пришлось начать добавлять свои деньги. Сначала немного. А потом все больше и больше. Но главный удар ждал впереди: как-то раз папа пришел на работу, и неожиданно охранники преградили ему путь у ворот и не пустили на территорию агентства. «Начальник принял решение о вашем увольнении», – сказали они.

И тут перед папой словно рассеялся туман – он осознал, что Зарецкий просто-напросто его использовал. Чужими руками приобрел для фирмы дорогую машину, повесил на папу кредит и его уволил.

У папы подкосились ноги. Он понял, что теперь на нашей семье кредит размером два с половиной миллиона, и вдобавок ко всему он остался без работы.

Папа переживал. Он начал срочно искать работу, но как назло его никуда не брали. Один удар следовал за другим.

Размышляя над поведением начальника, папа понял, что тот специально втерся к нему в доверие, изображая из себя лучшего друга, но как теперь выяснилось, Зарецкий делал все с расчетом.

Папа пытался с ним встретиться, но на фирму его по-прежнему не пускали, а трубку Зарецкий не брал.

Подошло время очередной выплаты кредита. Папа отказался платить. Но нам принялись настойчиво названивать из банка, и сотрудники банка даже приходили домой. По всем документам выходило, что кредит взял папа, и формально Зарецкий не имеет к нему никакого отношения. Поэтому папе пришлось продолжать выплачивать долг. До момента увольнения триста тысяч уже было выплачено, но основная сумма, естественно, осталась на папе. Он произвел расчет и сказал, что при благоприятном стечении обстоятельств мы погасим кредит примерно через пятнадцать лет. Пятнадцать лет нам придется выплачивать деньги вместо афериста.

– Валера, не переживай, мы обязательно выкрутимся! – Мама всеми силами старалась поддерживать папу. – Мы будем работать и все выплатим, вот увидишь! Валерочка, я очень тебя прошу, не волнуйся! Деньги – это бумажки. Самое ценное – это здоровье и жизнь человека! Если так все случилось, мы должны это принять и жить дальше. Самое главное, что мы вместе, что у нас есть семья. А кредит как-нибудь выплатим. Заработаем и все погасим.

В конце концов у папы получилось устроиться дальнобойщиком в другую фирму, и, действительно, мы начали потихоньку привыкать к этому кредиту. Но из-за огромной суммы, которая над нами висела, полностью изменился наш образ жизни. Мы стали беречь каждую копейку. В прямом смысле слова. Но прежде чем начать это делать, собрали семейный совет, в котором участвовали папа, мама и я.

– Чтобы нам хватало денег, надо просто их не тратить, – сказала мама. – Нужно не покупать вещей, без которых мы вполне можем обойтись. Нужно не покупать лишнего. Прежде всего, лишнее – это одежда, – постановила родительница. – Есть у нас одежда? Есть. Вот ее и будем носить. А во-вторых, будем экономить на продуктах. Выкрутимся как-нибудь. Обязательно выкрутимся!

– Директор ты наш финансовый, – обнимая маму, улыбнулся папа.

– Перед трудностями сдаваться нельзя! Всегда нужно искать выход! Вот и будем экономить.

И мы стали экономить. Начали питаться как можно скромнее, а одежду покупали очень редко. Только тогда, когда действительно была острая необходимость.

Я старалась надевать каждый день разные вещи, но все же их было ограниченное количество, и поэтому получалось, что хожу в одном и том же. А со временем вещи стали еще и изнашиваться.

Кризис с одеждой совпал с тем временем, когда одноклассницы, в частности Вика, начали буквально расцветать: каждая следила за своим внешним видом, старалась одеваться красиво, а со мной происходило все наоборот: я стала одеваться хуже всех в классе.

Шло время. Миновал год кредита. Я уже училась в девятом классе. К этому времени одежда заносилась, растянулась, потеряла краски и стала блеклой.

Проходили дни и месяцы, а я ходила в одном и том же, если не считать тех редких случаев, когда удавалось купить новую вещь, которая, впрочем, тоже быстро изнашивалась.

Одноклассники начали надо мной подшучивать. Никто из них не знал, что происходит в моей семье.

Внешность я имела обычную – простую фигуру, русые волосы, которые часто собирала в хвост, чтобы не мешали работать в огороде, глаза светло-голубого цвета. В принципе я была симпатичной, но самой рядовой девчонкой и ничем не выделялась, ну а простая одежда делала меня еще проще.