Утром Ольга проснулась первой, как всегда за пять минут до звонка будильника. Она быстро соскочила с постели и перевела рычажок в нулевое положение. Пусть Сергей поспит. Заслужил. Как хорошо, что еще темно. Значит, очарование ночи не рассеется еще долго. Она напишет Сергею записку, чтобы он обязательно дождался ее с работы, а там… В общем, там видно будет…

Ольга пила кофе, когда Николаев проскользнул в ванную. Она огорченно застыла с бутербродом в зубах. Ну зачем он проснулся… Вот сейчас он выйдет из ванной, и она увидит, что он никакой не Финист, а так себе… чучело в драных джинсах…

Николаев вышел. И Ольга поняла, что ей все равно, какие на нем джинсы. Она уперлась взглядом в здоровое мускулистое тело, которое демонстрировала распахнутая рубашка, потом перевела взгляд на его лицо… И все… Это был тот самый Финист… Он был лучше, чем Финист… Это был ее Сергей… Тот, которого она ждала всю жизнь… Ольга медленно поднялась с табуретки, кое-как проглотила застрявший в горле кусок бутерброда и подошла к Николаеву.

– Сереженька, – срывающимся голосом проговорила она и обняла его за шею.

Он крепко сжал ее в объятиях и задушенно сказал:

– Боже мой… Оля… Я так боялся, что утром все покажется тебе мерзким… А я гаже всего…

– Ты ведь не уедешь сегодня? – испуганно спросила она.

– Ну как же я могу уехать, когда ты… когда я… когда мы…

Сергей совершенно запутался в местоимениях, но она и так все хорошо понимала. Она поцеловала его в губы, он с жаром откликнулся. Они долго еще обнимались бы, если бы Ольге не надо было идти на работу.

Весь рабочий день Ольга находилась в полубессмысленном состоянии эйфории. Она благодарила судьбу за то, что та наконец проявила благосклонность и послала ей Сергея. Как здорово, что она, Ольга, тогда решилась написать ему первое письмо! Надо же, как она безошибочно выделила его из трех претендентов на ее внимание! А то, что Сергей ей сначала не понравился, так… что ж… Видно, бывает и такое… Но ведь, в конце концов, все у них получилось! И не просто получилось, а как нельзя лучше! Сереженька! Се-ре-жень-ка!!!

– Оля! Вы сегодня как-то особенно прекрасны! – сказал ей начальник ОТК Петраченко и подмигнул. – Это на вас приближение Нового года так действует?

Ольга, ничуть не смутившись, ответила:

– Конечно, Геннадий Васильевич! Новый год – он на всех действует!

– Но на вас как-то особенно…

Ольга, счастливо улыбаясь, поднялась с места, обошла начальника и понесла накладные на участок. С Геной Петраченко у них уже несколько месяцев шли нежные перегляды. Начальник был женат, но Ольга считала, что взглядами они никак не могут повредить его семье. Ей было приятно, что Петраченко выделяет ее из всех подчиненных женского пола, и она старалась не думать, куда может завести их взаимная приязнь друг к другу. Она чувствовала, что сейчас Гена провожает ее глазами, но ей уже было все равно. У нее теперь есть Сергей, и ничьи, даже самые невинные, взгляды ей больше не нужны.

После работы Ольга прошлась по магазинам. Она ощущала себя уже чуть ли не мужней женой. Она с пристрастием выбрала индейку, которую особым способом запечет в духовке на Новый год, и не пожалела денег на свежие, а потому дорогие зимой красный перец и помидоры. Когда два полиэтиленовых пакета стали неподъемными от тяжести продуктов, Ольга решила остановиться. Сергею обязательно понравится, как она готовит! Он никогда не сможет ее покинуть! Никогда! Они будут вместе до могилы! Надо же! До чего же сладко в таком контексте думать даже о страшной черной яме!

Напоследок, еле волоча свои пакеты, Ольга завернула в магазинчик под названием «Подарки и сувениры». Что бы такое символичное выбрать для Сергея? Она прошлась вдоль полок. Ну ничего подходящего… Все какое-то безликое… залитое металлизированным покрытием или вульгарной цветной глазурью… какие-то дурацкие копилки, кошельки, журчащие модели водопадов, голые женщины, открытки с кошками и пошлыми надписями… Больше всего, конечно, было разнообразных свечей, красноносых Дедов Морозов и кукольно-глупых Снегурочек. Около особо звонкого водопада распевал английскую песню и качал головой даже толстый Санта-Клаус в короткой красной курточке. На полках и прямо на полу теснились искусственные елки всевозможных размеров, цветов и фасонов, обвитые сверкающей мишурой. В застекленном шкафу застыли мягкие игрушки. Все это Ольге не подходило, потому что было чересчур вычурным, кричащим, а главное, чужим.

Раздосадованная, она уже собралась уйти ни с чем, когда заметила в одной из витрин брелок с подвеской в виде маленького прозрачного кубика, внутри которого расположилась многолучевая сверкающая звезда. То, что надо! Ключи есть у каждого человека, а значит, безделушка не такая уж бесполезная. Это во-первых. А во-вторых, в душе у Ольги лучилась такая же звезда, как внутри этого прозрачного кубика. Точно! Это же символ ее, Ольгиной, души, заключенный в пластик и подвешенный к колечку для ключей. Когда Сергей будет вынимать ключи, он всегда будет вспоминать ее! Ольга уже не сомневалась, что двери, которые он станет открывать ключами, для них с Николаевым будут общими.

Оказавшись в собственном подъезде, Ольга почувствовала, что силы оставили ее. И дело было не в тяжести пакетов, которые она с трудом доволокла до дома. Она вдруг подумала, что, может быть, все зря: и звезда в прозрачном пластике, и индейка, и дрожжи для пирогов. Вот она сейчас войдет в квартиру, а там… никого… нет… Вдруг Сергей ушел? Вдруг он все прикинул, взвесил и решил, что новая жизнь с Ольгой не для него? Ночной угар прошел, и он поспешил унести от нее ноги. Или… может быть, он все-таки какой-нибудь аферист и из квартиры уже с утра вывезены все ценные вещи?.. Чушь! Какие у нее ценные вещи? Ну… телевизор новый… ну… компьютер, так он как раз не новый, а ужасно старый, даже не Pentium…

Она, Ольга, ведь, по сути дела, ничего о Николаеве не знает. Мало ли что он там писал в письмах. Все может быть таким же враньем, как рост в метр восемьдесят. Ночью они, разумеется, ни о чем не разговаривали. Они растворялись друг в друге… Ольге вдруг смертельно захотелось плакать. Вот сейчас она поднимется на свой девятый этаж, и если Сергея в квартире не окажется… если не окажется… то она… она… она выбросится из окна с зажатой в кулаке звездой в прозрачном кубике…

Сергей был дома и не один. На Ольгином диване сидела невероятным образом напомаженная Валька в белой летней футболке, вырез которой оголял ее внушительную грудь чуть ли не до сосков, и в узкой юбке аж с двумя разрезами по бокам. Из одного разреза напоказ была выставлена нога, обтянутая черной сеткой колготок с очень крупными ячейками. Длинные обесцвеченные Валькины волосы были завиты в немыслимые спирали и перекинуты через одно плечо. Валька была и вульгарна, и эффектна одновременно.

– О! Явилась! – сказала Валька, а Николаев бросился помогать Ольге раздеваться.

Скинув Сергею на руки пальто, Ольга прошла в комнату и вопросительно уставилась на Вальку. Та поерзала на диване и зачастила:

– Я это… я за солью… Ты у меня вчера всю забрала… я думала, что у меня есть еще… а оказалось, что нет… а завтра Новый год… а я сегодня уже хотела кое-что приготовить… ну ты понимаешь… ведь…