Внезапно на прибрежной дороге взревел двигатель грузовика, мчавшегося на полной скорости. Он резко затормозил, и луч его фар скользнул по серому корпусу и конусу ходовой рубки. Но тут водитель развернулся и помчался в ту сторону, откуда приехал. Почему? Заметил ли он темный корпус на серебристом фоне моря? Опознал ли его? Что теперь будет? Терзаемый неопределенностью, Прин стоял на мостике, слушая, как вдоль бортов шипит и булькает вода. Хотя и дизельный двигатель, и электромоторы работали на всю мощь, лодка на максимальной скорости могла лишь с трудом преодолевать мощь приливной волны, летящей сквозь узость Саунда, и берег отплывал за корму с томительной неторопливостью.

Снова поблизости возник эсминец: ходовые огни на мачте освещали его поджарые очертания голодной гончей; силуэт боевого корабля вырисовывался на фоне тусклого неба, прорезанного сполохами северного сияния. На мостике ожили огни семафора – лампы Олдиса. Сигналил ли эсминец всем остальным охотникам, что прямо перед собой обнаружил низкие очертания подводной лодки, пробивающейся сквозь прибой? Впередсмотрящий на ее мостике невольно зажмурился, ожидая ослепляющего луча прожектора с эсминца, а затем оранжевых полотнищ пламени из его пушек…

«Но в самом ли деле он нас видит? – подумал Прин. – Похоже, что нет». Субмарина продолжала бороться с прибоем, и от винтов, которые на предельных оборотах мучительно месили воду, за кормой вскипали предательские белые буруны. Но если сбросить скорость, прилив отнесет лодку обратно в Скапа-Флоу.

Подлодка «U-47» медленно продвигалась вперед. Шло время, и двигатели небольшого судна не могли преодолеть силу прилива. «Если подвести баланс, – подумал Прин, – то он в нашу пользу: линкор за подводную лодку. И если бы этот эсминец хоть чуть-чуть сменил курс… Он не может проскочить мимо нас – он должен нас видеть… должен!»

Но в этот момент эсминец в самом деле сменил курс, и Прин увидел, как он внезапно резко пошел к западу. Ходовые огни скрылись в ночной мгле. Подводная лодка уже была у выхода из Кирк-Саунда. Ее встретила сильная приливная волна, и она продолжала напрягать все силы, пытаясь вписаться в узкий пролив; ей пришлось, ободрав обшивку, скользнуть мимо деревянного пирса на самом фарватере, пробраться мимо двух затопленных на течении судов и, наконец, никем не замеченной, выйти в открытое море.

Лишь когда Прин вернулся на базу, он смог оценить оставшуюся за спиной операцию. Она была проведена с образцовым мастерством и отвагой. Подводная лодка ни разу не подверглась нападению. Но успех, на который надеялся и он, и команда субмарины, был достигнут лишь частично, потому что часть выпущенных торпед оказалась с дефектами (к этому мы еще вернемся), хотя это не умаляло ни его блистательного подвига, ни морального престижа, который он придал новому военно-морскому флоту Германии.

Операция в Скапа-Флоу была особенно важна для немцев, ибо именно туда в конце Первой мировой войны был загнан немецкий флот открытого моря. Позже Прин признавался, что помнил об этом, нанося зияющие раны британскому флоту.

Практически не было сомнений, что, оставайся корабли в Скапа-Флоу, Прин добился бы успеха. Вечером 12 октября, то есть за день до рейда, воздушная разведка донесла, что на якорях в Скапа-Флоу стоят авианосец, пять линкоров и десять крейсеров, не говоря уж о массе более мелких судов. И хотя Прин опоздал, у него все же было время найти путь к якорной стоянке, а если бы попытка была отложена всего лишь на несколько дней, можно считать, что ему никогда не удалось бы преодолеть пролив Кирк-Саунд.

Дело было в том, что за несколько недель до этой операции британское адмиралтейство, сочтя существующую систему обороны недостаточной, приняло решение затопить в Кирк-Саунде и третье судно. Для этой цели оно наметило купить старый корабль, стоявший в гавани Лондона. На первых порах казначейство отказалось платить цену, запрошенную владельцем судна, но затем уступило настойчивости адмиралтейства, хотя за это время уже наросли проценты за буксировку. И снова казначейство отказалось платить оговоренную сумму, и снова адмиралтейству пришлось изложить все свои доводы, пока, наконец, покупка не была одобрена и адмиралтейство смогло вступить во владение своим приобретением. Буксир с судном ушел из Лондона к Кирк-Саунду 13 октября – в тот день, когда флот вышел из Скапа-Флоу, и в ту ночь, когда Прин, войдя в пролив, преодолел его систему обороны. Враг благородно признал мастерство и отвагу его подвига, который остается уникальным в анналах морских войн.

На волоске

Герберт Шульц был одним из первых командиров подводных лодок, который обрел известность. Как и Прин, он получил под свое начало субмарину «U-48» перед самым началом войны.

И теперь его длительный морской опыт подвергся испытаниям. «U-48» висела на хвосте двух сухогрузов, окруженных мощным эскортом. Когда, маневрируя, суда ушли за горизонт, он нырнул, готовясь к атаке, и двинулся на перископной глубине. Через тридцать пять минут после погружения он незамеченным прошел сквозь строй конвоя и отдал приказ: «Аппарат первый – огонь!» Через десять минут после взрыва английское грузовое судно «Навасота» водоизмещением в 8000 тонн исчезло из виду. Второму удалось уйти. Пришлось скрываться и Шульцу, потому что конвой пустился на поиски погрузившейся подлодки, и продолжать преследование он был не в состоянии.

Через полчаса вражеские силы оставили его в покое, и он смог поднять перископ. Вокруг – никаких признаков жизни. Едва лодка всплыла на поверхность, он первым выскочил на ходовой мостик, заливаемый волнами. И как всегда, прежде чем вахта приступила к своим обязанностям, командир внимательно осмотрелся. По правому борту из-за горизонта показался конвой. Он приказал вахте внимательно следить за его движением и направил лодку в ту сторону, где слабо виднелись дымки. Через несколько часов настало время уходить под воду и готовиться к атаке – опускаться на перископную глубину и вести преследование. Вахта уже спустилась вниз, и Шульц (командир всегда оставляет мостик последним) уже собрался задраивать верхний люк конической рубки, готовясь к погружению. Но перед этим он бросил последний взгляд на море – все чисто, посмотрел наверх и… Немедленно вниз! «Сандерленд» пикировал прямо на лодку.

Шульц захлопнул люк, задраил его, и еще не успели смолкнуть колокола боевой тревоги, как в центральном посту был опущен рычаг, открывший клапаны цистерн погружения. Раздалось шипение вытесняемого воздуха, и лодка тут же стала погружаться, но, как казалось командиру, слишком медленно.

Чтобы ускорить процесс, главный механик скомандовал: «Всем ухватиться руками!» И те, кто не успел закрепиться на своих боевых постах, скользя и кувыркаясь, головой вперед полетели по центральному проходу (который тут же обрел легкий наклон), через все кают-компании, пока не налетели на водонепроницаемую переборку хранилища торпед, отделенного другой переборкой от отсека торпедных аппаратов.

Глубиномер показывал пятнадцать футов, надстройки только успели скрыться под водой, когда лодку тряхнули и потрясли четыре мощных разрыва – это «сандерленд» сбросил бомбы. Лодка резко пошла вниз. Из-за повреждения или потому, что вся нагрузка легла на нос? Но порядок восстановился, и ни один пост не докладывал о повреждениях.