Остальные, подложив одеяла, лежали на стальных плитах пола. Некоторые – прямо в воде, которая поднялась на несколько дюймов, и командиру, который с фонариком в руке каждые полчаса делал обход, дабы убедиться, что из труб торпедных аппаратов не хлынула вода, приходилось осторожно обходить лежащих.

Да, часть этих молодых людей в самом деле спали, свободные от ответственности, свободные от давящей силы предвидения и предчувствия своего конца. Ближе к полудню все стали испытывать голод. О горячей пище не приходилось и мечтать, поэтому на камбузе сделали бутерброды и пустили их по рукам.

Между тем в субмарине сгущалась духота, дышать можно было только быстрыми глубокими вдохами. Вокруг продолжали греметь взрывы. Затем снова наступала пауза, в которой было слышно, как прямо над головой очень медленно проворачиваются винты эсминца. Внезапно удар подкинул лодку кверху, но она снова легла на дно. Люди с вытаращенными от страха глазами повскакивали с мест и, оцепенев, замерли, прислушиваясь…

Вот! Слышите? Что-то со скрежетом скользнуло по корпусу.

– Трал! – прошептал второй офицер.

Командир кивнул. В голове у него была лишь одна мысль: мы должны сохранять спокойствие; стоит кому-то лишь моргнуть, и может начаться паника…

Трал скользнул по обшивке и ушел к корме. Звук винтов стал тише по мере того, как эсминец удалялся от подводной лодки. Но глубинные бомбы продолжали падать в воду. Рубка дергалась и скрипела, из всех щелей текла и брызгала вода. Последняя помпа вышла из строя. Если бы в этом типе лодок емкости с горючим не были скрыты за жесткой обшивкой, то дизельное топливо давно бы поднялось на поверхность, обозначая мишень, которую надо уничтожить.

Час шел за часом, в лодке сгущалась непроглядная темнота. В кают-компании и кубрики давно уже пришла ночь, душная и давящая, полная непреходящего ужаса погребения заживо…

Преследователи удалились, и снова воцарилась тишина. На головы подводников было обрушено более двух сотен глубинных бомб, но они были довольны, что свое задание выполнили.

«22.30. Все тихо. Пытаемся включить помпу. Надеемся в 23.00 подняться на поверхность.

22.40. По-прежнему тихо.

22.50. Снова глубинные бомбы. Придется ждать, как минимум, до полуночи.

14.00. Продуты все цистерны. Оторвались от дна».

Едва субмарина показалась на поверхности, был откинут люк конической рубки, и чистый пьянящий воздух наполнил изголодавшиеся легкие. Волнение моря шесть баллов, вокруг угольно-черная ночь; лучше и быть не может. Эсминец и какое-то другое судно еле просматриваются где-то далеко по корме, но подлодка лежит так низко на воде, что они практически не могут ее увидеть и продолжают стоять.

– Всем по местам, малый вперед!

Электромоторы, пущенные в ход вместо дизелей, работают почти беззвучно, и подлодка, не выдавая своего присутствия, медленно поползла по поверхности.

Оба компаса вышли из строя, на небе не просматривается ни одной звезды. Никакой возможности определиться и по навигационным огням. Но шторм не стихает, скорее всего, он идет с северо-запада; в последний раз он дал знать о себе сорок восемь часов назад. Значит, у них есть хоть какой-то шанс, и Топп использовал единственную надежду вырваться из смертельной ловушки северного Ла-Манша, проложив курс к выходу в открытое море.

Между тем все свободные от вахты моряки лихорадочно работали, устраняя повреждения внутри лодки. К рассвету магнитный компас снова заработал, и Топп смог определить свое местонахождение. Он убедился, что принял верное решение, и наконец «U-57» вышла в открытое море.

В аппаратах еще оставались в запасе две торпеды. Лодка нырнула и снова поднялась на поверхность. Самолет по правому борту! И вдали вереница дымков – конвой! Как можно быстрее вниз и на полной скорости к нему – как раз чтобы успеть перехватить одинокое судно, что тащится в самом хвосте конвоя. Топп пошел в атаку, выпустив две торпеды. Танкер взорвался огненным клубом, плотные облака дыма взмыли кверху, затянув все морское пространство.

В погоню за ними кинулся специальный охотник за подводными лодками. Каждая из восьмидесяти сброшенных им глубинных бомб обладала вдвое более мощным взрывным зарядом, чем предыдущие бомбы. Лодка дергалась и дребезжала, едва не разлетаясь на куски. Но в этот раз она могла погрузиться глубже, и хотя медленно, но продолжала двигаться вперед, уходя от погони.

Наконец преследование прекратилось, и все стихло. Наконец Топп мог положить свою отважную лодку на океанское дно, позволить себе и своей команде отдохнуть – наконец-то наступило блаженное спокойствие.

Был организован грандиозный гала-банкет (он стал традиционным на «Красном дьяволе» после того, как к цели уходила последняя торпеда и лодка разворачивалась носом к дому). Все деликатесы, что хранились на камбузе и в трюмах, – а продовольствием подводные лодки снабжались неплохо, – появились на свет. Меню банкета ходило по рукам, и в этой неформальной обстановке каждый член команды мог выбрать что его душе было угодно.

Обед был великолепен. Топп сидел в окружении своей команды. Он больше не был новым командиром, ушедшим в свое первое патрулирование. Он был теперь стариком, человеком, которому можно доверять, человеком, который сейчас сидит, уставший до изнеможения,но который,совершив памятный подвиг, провел их меж смертельных опасностей.

Но поход «U-57», которая вышла в море в пятницу 13-го числа, еще не окончился.

На следующий день принес неприятности единственный оставшийся в строю дизель – сломалось сцепление. Реверс был перемонтирован для движения вперед, и лодка продолжала ползти. Каждый день она подвергалась нападениям с воздуха, и каждый раз ей приходилось нырять, чтобы уходить от пуль и бомб. Наконец, несмотря на бдительность вперед смотрящего, вражеский самолет был замечен слишком поздно, и, когда лодка погружалась в поисках спасения, по ней прошлась очередь. Она получила десять пробоин, но никто не пострадал.

Подлодка продолжала идти к дому, пока наконец в вечерних сумерках не оказалась в виду Брунсбюттеля. Служба движения, расположенная на той стороне канала, что выходила к морю, уловила сигнал, и все было готово для свободного прохода лодки. Распахнулись запорные ворота. Когда подлодка начала вдвигаться в них, норвежский пароход стал спешно отходить в сторону.

– Вижу красный!

Затем внезапно стал виден зеленый свет на пароходе. Его корма все еще была в спокойной воде шлюза, а нос – во власти прибойной волны в четыре узла, и беспомощного норвежца несло прямо на субмарину.

– Полный назад! – рявкнул Топп, но было уже поздно.

Раздался ужасающий грохот, когда пароход врезался в подлодку. Доля секунды леденящего ужаса, и Топп приказал всей команде – за борт! Коническая рубка качнулась по широкой дуге, врезавшись в борт парохода на уровне палубы, и лодка пошла вниз. Через пятнадцать секунд она исчезла из виду.

За это короткое время большинство экипажа успело оказаться за бортом, где их тут же подхватило течение и вынесло в море. Всю ночь шли поиски, и наконец всех выживших удалось найти.