Когда у Таниэля в последний раз была женщина?

Он рассмеялся, завитки дыма вырвались из носа. Смех сменился кашлем, вызвавшим любопытный взгляд Кина. Нет, не просто женщина. Его женщина. Влора. Как давно это было? Два с половиной года назад? Или уже три?

Он сел в гамаке и порылся в кармане в поисках патрона. Интересно, где сейчас Влора? Наверное, все еще с Тамасом и другими членами порохового совета.

Тамас хотел, чтобы Таниэль вернулся на фронт.

В бездну все это. Пусть Тамас сам приедет в Адопест и отыщет Таниэля. Курительный притон – последнее место, куда отец догадается заглянуть.

Патронов в кармане не оказалось: Ка-Поэль забрала их. Проклятье. С тех пор как она вытащила его из комы, у него не было ни крупинки пороха. Даже пистолет не заряжен. Таниэль мог бы выйти отсюда и раздобыть пороха. Прийти на ближайший армейский склад и показать значок порохового мага.

При мысли, что придется вылезать из гамака, у него закружилась голова.

Как раз когда сознание начало ускользать от Таниэля, по лестнице спустилась Ка-Поэль. Остановилась и посмотрела на него. Он лежал с закрытыми глазами, над его губами вился наркотический дым.

Ка-Поэль была невысока ростом, с мелкими чертами лица, белой кожей с пепельными веснушками и короткими, не больше дюйма, рыжими волосами. Таниэлю не нравилась ее стрижка, придающая Ка-Поэль слишком мальчишеский вид. «Не отличишь от мальчишки», – подумал он, когда она сняла длинную черную накидку и осталась в белой сорочке без рукавов, добытой неизвестно где, и облегающих черных брюках.

Ка-Поэль коснулась плеча Таниэля. Тот никак не отреагировал. Пусть думает, что он спит или настолько погрузился в наркотический дурман, что не замечает ее. Так даже лучше.

Неожиданно она одной рукой зажала ему нос, а другой прикрыла рот.

Он вздрогнул; она опустила руки, и он судорожно вдохнул:

– Поэль, что за бездна? Решила задушить меня?

Она улыбнулась, и одурманенный малой Таниэль уже не в первый раз взглянул в ее зеленые, как бутылочное стекло, глаза с не вполне пристойными мыслями. Но тут же отбросил их. Она была его подопечной, а он – ее опекуном. Или на самом деле все наоборот? Это ведь Ка-Поэль спасла его там, на Южном пике.

– Чего ты хочешь? – Таниэль сел в гамаке.

Она протянула ему толстую тетрадь в кожаном переплете. Альбом. Взамен потерянного. Вспомнив о нем, Таниэль почувствовал острую боль. Эскизы, сделанные за восемь последних лет. Люди, с которыми он встречался. Одни были его друзьями, другие – врагами. Многие уже умерли. Потеря альбома мучила его почти так же, как утрата ружья работы самого Хруша.

Почти так же…

Таниэль вставил мундштук трубки между зубами и глубоко затянулся. Вздрогнул, когда дым обжег ему горло и легкие; затем дым растекся по всему телу, приглушая воспоминания.

Он потянулся к альбому, но заметил, что рука дрожит, и отдернул ее.

Ка-Поэль подозрительно прищурилась. Потом положила альбом ему на грудь вместе с упаковкой угольных карандашей. Рисовать ими намного удобней, чем теми, что были у Таниэля в Фатрасте. Она показала на карандаши и жестом изобразила, будто рисует.

Таниэль сжал правую руку в кулак. Он не хотел, чтобы она видела его дрожащие руки.

– Я… нет, Поэль, не сейчас.

Она повторила движение, уже более настойчиво.

Таниэль снова вдохнул малу и прикрыл глаза. По его щекам покатились слезы.

Ка-Поэль забрала карандаши и альбом с его груди. Он услышал, как отодвигается стол. Ожидал упрека. Или удара. Хоть чего-нибудь. Когда он снова открыл глаза, ее босые пятки мелькнули на ступеньках лестницы. Она ушла. Таниэль еще раз затянулся и вытер слезы.

Комната начала растворяться в дурмане вместе с воспоминаниями. Все враги, которых он убил, все друзья, чью смерть пережил. Бог, которого видел собственными глазами, а потом застрелил заговоренной пулей. Ничего этого Таниэль больше не хотел помнить.

Еще несколько дней в притоне – и он придет в себя. Снова возьмется за старое. Сам явится к Тамасу и продолжит заниматься тем, что умеет лучше всего, – убивать кезанцев.

* * *

Уйдя со стены Будвила, уже через пару часов Тамас оказался почти на четверть мили под землей, под тысячами тонн скальной породы. Факел мерцал в темноте и отбрасывал тени на ряды склепов, вырезанных в стенах пещеры. С сотен каменных полок ужасной данью мертвым торчали черепа и кости. Тамас задумался, не так ли выглядит дорога в загробный мир.

Нет, там должно быть больше огней.

Он справился с приступом клаустрофобии, напомнив себе, что этими катакомбами пользуются уже тысячу лет. Маловероятно, что они обрушатся прямо сейчас.

Размеры подземелья Тамаса поразили. В некоторых пещерах могли разместиться сотни людей. Даже в самом узком проходе легко проехала бы карета, не поцарапав боков.

Двух артиллеристов Хилански послали вперед – показывать дорогу. Они несли факелы и встревоженно переговаривались. Их голоса отражались эхом от многочисленных пещер и тоннелей. Олем, телохранитель Тамаса, шагал рядом с фельдмаршалом, держа пальцы на рукоятке пистолета и не сводя глаз с проводников. Замыкали процессию два лучших пороховых мага Тамаса: Влора и Андрийя.

– Эти стены обработаны инструментом. – Олем провел пальцем по каменной поверхности. – Но посмотрите на потолок. – Он указал вверх. – Никаких следов обработки.

– Их проточила вода, – объяснил Тамас. – Вероятно, тысячи лет назад.

Он пробежался взглядом по потолку, а затем опустил глаза к полу. Тоннель полого уходил вниз, что подчеркивали попадающиеся время от времени ступени, вырубленные в скале и истертые ногами тысяч паломников, священников и родственников умерших. Несмотря на все эти признаки частого использования, в катакомбах не было ни души: на время осады церковь запретила погребения, опасаясь, что артиллерийский огонь обрушит своды пещер.

В детстве Тамас часто играл в похожих подземельях, когда его отец, аптекарь, разыскивал в горах редкие целебные растения, грибы и лишайники. Некоторые пещеры уходили глубоко в сердце горы, другие заканчивались как раз тогда, когда становилось особенно интересно.

Внезапно тоннель расширился. Свет от факела больше не танцевал на потолке и стенах, а растворялся в темноте. Тамас стоял на берегу подземного озера с неподвижной водой, темной, как безлунная ночь. Эхо голосов перекатывалось по огромной пустой пещере.

Тамас подошел к поджидавшим его артиллеристам. Раздавил пальцами гильзу патрона и высыпал порох на язык. Мгновенно охвативший его транс сначала вызвал головокружение, затем сознание резко прояснилось. Боль в ноге исчезла, и света двух факелов стало вдруг достаточно, чтобы рассмотреть всю пещеру.

Вдоль стен, до высоты в тридцать-сорок футов, стояли каменные саркофаги, чуть ли не как попало взгроможденные друг на друга. Звук падающих капель отражался от стен пещеры – из них и появилось подземное озеро. Тамас не видел другого прохода, кроме того, откуда они сами вышли.