— …что данную разновидность рептилий эльфы вывели в прошлом веке, только и всего! — громко произнес человек, стоящий у двери. Как и когда он вошел, не заметил никто из присутствующих, включая меня — что само по себе было весьма примечательным фактом.

— Неужели непонятно? За столько-то лет и сами ящерицы — а уж тем более яйца — могли попасть в любые руки. Их выводили в рамках плана еще первой «линии Кустаа», верно?

Я механически кивнула, от удивления даже не сообразив, что выдаю одну из «корневых тайн» Лесного Союза. Впрочем, судя по сказанному, не очень-то уже тайных тайн.

— Этих яиц, — продолжил незнакомец, — было запасено несколько тысяч, если не десятков тысяч — и я ничуть не удивлюсь, если окажется, что после Кенненвильских соглашений наши лесные соседи попросту выбросили всю эту яичницу на свалку.

Полицейское начальство снова обменялось взглядами, на этот раз — исполненными непонимания.

Незнакомец подошел ближе. Высокий, сравнительно худой, лет — «неопределенно тридцать», как обозначала я данный подтип человеческой породы. Одет по южной моде, причем южной не в смысле «нижних» графств Арании, а южных стран — Ирридики, Мальсы и далее. Зауженный пиджак, обтягивающие брюки, длиннополый плащ, шляпа с более широкими, чем принято в Клавдиуме, полями — все черное и тем больше оттеняющее лицо той степени бледности, что в среде аристократов именуется «интересной», а в кругах, близких к медицине, — «болезненной». В данном случае верней явно второе — из-за сочетания с красными «кроличьими» глазами. Пахло, впрочем, от незнакомца не медициной, а бергамотом, причем как раз того сорта, что добавляют в «императорскую воду».

— Э-э, мистер… — начал помощник комиссара, забавным образом смешав в голосе надменно-снисходительный тон и недоумение.

— Мистер Кард, — перебил его незнакомец. — Или полковник Кард. Или просто сэр.

— Послушайте, мистер, — возмущение помогло речи помощника комиссара набрать привычные обороты, — не знаю, что вам понадобилось, но должен заявить: ваше присутствие тут совершенно излишне. Королевская полиция, в моем и моих уважаемых соратников лице, проводит здесь…

— Ошибаетесь, — снова перебил его Кард. — Не мое, а ваше присутствие, как вы изволили выразиться, совершенно излишне. Кроме, — «кроличьи» глаза колюче сверкнули в мою сторону, отчего мне вдруг резко захотелось стать маленькой, незаметной и вообще оказаться где-нибудь не тут, — леди.

— Но сэ-эр…

— Именем и Словом Ее Величества, — в голосе полковника явственно лязгнула оружейная сталь, — я отстраняю королевскую полицию от дальнейшего участия в расследовании. Вот, — правая рука Карда скрылась под плащом и тут же появилась вновь с чем-то небольшим, овальным, льдисто блеснувшим, — подтверждение моих полномочий.

Бедный мистер Парри замер на полуслове с открытым ртом. И я хорошо понимала его чувства, поскольку тоже сумела разглядеть эмблему на жетоне полковника. Раскинувшая крылья летучая мышь с кинжалом в лапах была знаком Ночной Гвардии.

— Майор Портмак.

— Да, полковник? — старый вояка сориентировался быстрее остальных.

— Уберите ваших людей из дома и сада, — приказал Кард. — Внешнее кольцо пока пусть остается. Через полчаса сюда прибудет полуэскадрон красных гусар, они сменят вас в оцеплении.

— Будет исполнено, сэр! — отсалютовав, майор быстро развернулся и вышел на улицу, прямо с порога начав раздавать приказания. Следом, после секундного колебания, покинул веранду и суперинтендант Ходжсон.

— Что до меня, — наконец вернул себе дар членораздельной речи мистер Парри, — то я вынужден смириться с вашим бесцеремонным вмешательством в дело нашего департамента. Но сочту своим долгом незамедлительно выразить свое мнение в соответствующем докладе. Да-с, непременно и без промедления.

— Разумеется, вы имеете на это полное и неоспоримое право. — Легкая усмешка полковника Карда свидетельствовала, что доклад, вне зависимости от адресата, вряд ли минует мусорную корзину. — При условии, что «немедленно», будет означать «как только вы окажетесь за оградой».

— Вы, сэр… — мистер Парри запнулся, явно перебирая в уме наиболее подходящие эпитеты. Не обнаружив таковых — по крайней мере, из числа тех, что можно произносить в присутствии дамы, — помощник комиссара поочередно испепелил нас взглядом и выскочил наружу, напоследок хлопнув дверью с такой силой, что я всерьез испугалась за стекла.

— Кажется, моя карьера отправилась на компост.

Произнесла я эту фразу почти беззвучно, но полковник обладал или близким к абсолюту слухом, или же развитым боковым зрением вкупе с умением читать по губам.

— Из всех возможных последствий случившегося здесь, — сказал он, разворачиваясь ко мне, — ваша карьера волнует меня, пожалуй, меньше всего.

Я промолчала. Полковник же принялся разглядывать меня, в считаные мгновения доведя взгляд от «неуютно» до «не смотрите на меня ТАК!».

— Вы и в самом деле чистокровная эльфийка?

— Если верить летописям нашей Ветви, а также пробам крови — да!

Кард принялся обходить меня по кругу.

— Не знал, что у эльфиек бывают настолько развитые молочные железы, — неожиданно заявил он.

— У эльфов, — я постаралась подпустить в тон своей речи столько надменного превосходства, что представитель низшей расы должен был бы пасть ниц при первых же слогах, — не обращают на размеры этих органов столько внимания.

Полковник еще несколько мгновений пялился на меня… а затем запрокинул голову и громко, заливисто расхохотался.

— Туше, — выдавил он, утирая слезы, — можете прятать шпагу в ножны.

— Вы устроили, — у слова был странный привкус, будто холодная карамель из кондитерской лавки миссис Джекоб, — проверку?

— Да, — Кард вновь посерьезнел. — Видите ли, инспектор Фейри Грин, до последнего момента вы находились вне сферы моих особых интересов, поэтому вся информация ограничивалась несколькими строчками в картотеке.

Извиниться он и не подумал, отметила я, а вслух спросила:

— Что же показал ваш… тест? И для чего же он понадобился?

— Наличие ума, самоконтроля, чувства юмора и зачаточных актерских способностей, — со вкусом перечислил Кард. — Это на первый вопрос. Что до второго — я смогу ответить вам, как только услышу мнение моего эксперта.

— Эксперта в какой области знаний?

— По пестрым ящерицам, — невозмутимо сказал полковник. — Я выслал катер еще полтора часа назад, едва только получил сообщение о случившемся.

С минуты на минуту он должен появиться здесь.

В которой инспектор Грин знакомится с памятником архитектуры и не только с ним.

Экспертом полковника оказался кей Молинари — или герцог Молинари, если переводить именования Высоких Ветвей в людские титулы. Тот самый, что пятнадцать лет назад вызвал изрядный шум своим трудом: «интеллектуальный расизм», в котором среди прочего заявил, что считает умного человека или даже гоблина более близким к себе существом, чем некоторых обделенных извилинами Перворожденных. Разумеется, после такого кею Молинари было весьма недвусмысленно порекомендовано удалиться из Великих Лесов поближе к столь милым его сердцу низшим расам. Герцог рекомендации охотно последовал и, судя по цветущему виду, прошедшие годы провел отнюдь не в тоске и печали по фамильным дубравам.