При выборе будущих рейдеров предпочтение отдавалось относительно скоростным однотрубным судам с двухмоторной дизельной энергетической установкой, работавшей через редуктор на один винт. Это позволяло во время плавания отключать один двигатель для ремонта, профилактики, а также в целях экономии топлива. Тем не менее, изучение характеристик силовых установок немецких вспомогательных крейсеров показывает, что лишь половина кораблей — «Атлантис», «Пингвин», «Комет», «Михель» и «Шифф-5» — соответствовала этим требованиям. На «Штире» и «Коронеле» стояло только по одному дизелю, а «Корморан» имел дизель-электрическую установку. Остальные трое — «Орион», «Виддер» и «Тор» — приводились в движение паровыми турбинами.

Стоит сказать, что проблемы по механической части имелись у всех рейдеров из-за долгого нахождения в плавании и, зачастую, продолжительной эксплуатации судовых установок в экстремальных режимах. Однако, если у дизельных кораблей новой постройки они не оказали большого влияли на результаты боевой деятельности, то про крейсера с паровыми турбинами такого сказать нельзя. «Тор», являясь новым судном, не испытывал особых проблем, а вот КТВ «Ориона» и «Виддера» так и пестрят описаниями поломок, из-за которых служба на них превратилось для машинных команд в настоящее мучение. Позднее РВМ было вынуждено признать, что «Курмарк» и «Ноймарк» ни в коем разе не должны были использоваться в качестве коммерческих рейдеров. Имелись большие проблемы с двигателями и на дизель-электроходе «Корморан», но они были связаны с тем, что его энергетическая установка была совершенно новой, толком не отлаженной. Известно, что Редер предложил корветтен-капитану Теодору Детмерсу отложить выход в море до ее полного испытания, но командир «Корморана» отказался. Поэтому проблема с баббитом для вкладышей подшипников возникла уже в походе.

Не стоит забывать и о других недостатках, присущих пароходам. Если моторные суда, например «Атлантис», потребляли в сутки в среднем 8–9 тонн соляра, то «Виддер» и «Орион» — около 40 тонн нефти. Время разогрева паровых котлов также не шло ни в какое сравнение со временем набора полного хода дизельными судами, плюс ко всему, турбину приходилось постоянно держать в работающем состоянии. Так что, лучшим выбором для превращения во вспомогательный крейсер, все-таки являлись корабли с дизельной энергетической установкой.

Первоначально главный калибр каждого вспомогательных крейсеров составляли взятые из арсенала шесть 150-мм орудий SK L/45 образца 1906 г. в установках MPL С/13 на центральном штыре, снятых в свое время с линейных кораблей и линейных крейсеров кайзеровского флота, и установках MPL С/16, изготовленных для недостроенных легких крейсеров периода Первой мировой войны. Широко распространенная информация Э. Грёнера о том, что на корабли «первой волны» ставили орудия со старых линейных кораблей «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен», очевидно, не соответствует действительности, поскольку эти орудия были сняты только в 1940 году. Большинство орудий оказалось уже порядком расстрелянными, так что реальная дальность не превышала и 10 тысяч метров. Боекомплект состоял из 300 снарядов (фугасные с донным и головным взрывателем) на орудие. Всего же в погребах хранилось 1500 150-мм фугасных снарядов L/4,6 с донным и L/4,5 с головным взрывателем. Они имели одинаковый вес 45,3 кг, но различались по количеству взрывчатки (3,058 и 3,892 кг). Кроме этого, было 250 150-мм фугасных трассирующих снарядов L/4,5 с головным взрывателем и 50 150-мм осветительных снарядов весом 41 кг.

На «Штире», «Коронеле», «Шифф-5» и вышедших во второй поход «Торе» и «Комете» находились уже новые 150-мм орудия типа Tbk С/36 L/48 (Schnellfeuerkanone in Torpedobootslafette — скорострельное орудие на миноносном станке С/36 с длиной ствола 48 калибров), аналогичные стоявшим на эсминцах типа 1936А.

Вспомогательные крейсера «первой волны» кроме главного калибра имели также погонные сигнальные пушки, предназначенные для подачи предупредительных выстрелов. Для этих целей ставились трофейные польские 75-мм скорострельные орудия производства французских фирм «Шнейдер» и «Крезо» (дальность стрельбы до 8000 м), а также абсолютно устаревшие корабельные 60-мм/18 пушки (дальность стрельбы — около 4000 м), использовавшиеся ранее как десантное вооружение для весельных баркасов еще кайзеровского флота. Они показали себя практически бесполезными и вскоре были сняты.

В качестве малокалиберной артиллерии на шести первых рейдерах устанавливались один спаренный 37-мм зенитный полуавтомат С/30 и четыре одинарных 20-мм зенитных автомата С/30 (оба типа имели боекомплект по 2000 выстрелов на ствол). В дальнейшем ее состав менялся.

Так, на «Корморане» из-за нехватки 37-мм зениток установили два противотанковых орудия того же калибра (боезапас 1500 снарядов на ствол), на «Михеле» и «Шифф-5» имелось дополнительное 105-мм зенитное орудие (боезапас 400 снарядов) а на «Коронеле» 37-мм полуавтоматы заменили на 40-мм «бофорсы» (2000 снарядов).

Кроме артиллерии на борту вспомогательных крейсеров имелись 533-мм торпедные аппараты — как надводные, так и подводные. Количество труб у них было разным — от одной до трех. Рейдеры использовали только парогазовые торпеды типа G7a (заряд 280 кг, режимы хода: 6000 м на 44 узлах, 8000 м на 40 уз. или 14000 м на 30 уз.). Они могли снабжаться контактным или магнитным взрывателем, однако в начале войны оба работали крайне ненадежно. Кроме того, в начале войны торпеды страдали от дефектов рулей глубины.

О составе СУАО имеется очень мало сведений. Известно, что на всех крейсерах стандартным было наличие одного 3-м дальномера, обычно находившегося на надстройке. На чертежах «Пингвина» видно, что у него имелось два таких дальномера. «Корморан», кроме 3-метрового, располагал еще двумя 1,25-метровыми.

На начальном периоде боевых действий тактика действий вспомогательных крейсеров сводилась к максимально возможному сближению с жертвой, после чего сбрасывалась маскировка, делался предупредительный выстрел из погонного орудия и прожектором передавался приказ остановиться и не пользоваться радио. Очень скоро выяснилось, что от сигнальных орудий совсем мало толку и в будущем предупредительные выстрелы уже делались из 150-мм орудий. В случае невыполнения приказа, огонь велся на поражение главным калибром. Первыми целями становились радиорубка, орудия и мостик. Однако, например, Г. фон Руктешелль на «Виддере», не желая подвергать опасности корабль и команду, сразу же избрал другую тактику, нападая только ночью с минимальной дистанции без предупредительного выстрела и открывая огонь сразу изо всех стволов. Когда же британское Адмиралтейство обязало капитанов торговых судов использовать радио в случае нападения, даже при наличии смертельного риска для жизни, то и командиры остальных рейдеров перешли на такую тактику. Торпеды немцы тратили неохотно, приберегая их для крайних случаев (как пример — бой «Корморана» с «Сиднеем») или для того, чтобы добить судно, тонувшее очень медленно. Бывали и исключения, когда требовалось добиться как можно большего максимального эффекта при нападении. Рейдерам «первой волны» не повезло — на их борту оказались «угри» (неофициальное название торпед в германском флоте) с дефектами рулей глубины, которые стали причиной пресловутого «торпедного кризиса» 1940 г. во время проведения операции «Везерюбунг». Поэтому зачастую торпедные залпы оказывались безуспешными — так «Орион» выпустил в британское судно «Чосер» восемь (!) торпед, но ни одна из них не взорвалась.