Она не удосуживается что-либо ответить ему.

— Если это действительно так, то я обещаю прислать вам свою фотографию, когда вы будете сидеть в тюрьме, — продолжает Бенуа. — Или в сумасшедшем доме. Вы сможете разглядывать ее столько, сколько вам вздумается, тем более что свободного времени у вас там будет хоть отбавляй…

На лице женщины — никаких эмоций.

— Послушайте, Лидия… Если я вам нравлюсь, то, возможно, я мог бы кое-что для вас сделать… Если вы хотите именно этого, то у вас нет необходимости запирать меня в подвале! Для нас, поверьте, гораздо лучше подошла бы ваша спальня.

Лидия встает со стула, и у Бенуа в душе вспыхивает огонек надежды. Однако женщина поворачивается и идет в сторону лестницы.

— Эй, Лидия, куда вы? Не уходите! Что произошло? Вы вдруг стали меня бояться? Вернитесь!

Дверь в верхней части лестницы захлопывается. Бенуа тяжело вздыхает. Он только что потерпел полное поражение.

Ему нужно было вести себя менее цинично и стараться быть более учтивым.

Он подходит к одеялу, ложится на него и укрывается своим пальто. Как же здесь холодно и сыро!

«Она все равно скоро вернется… Я изменю свою тактику. Я найду ее слабое место…»

Они находятся каждый со своей стороны решетки. Уже наступила ночь, но в подвале светло: Лидия включила освещение. Свет мерцает подобно отблескам костра.

На этот раз она подошла совсем близко к решетке… Бенуа просовывает руки между прутьями решетки, хватает свою мучительницу и грубо притягивает ее к себе.

— Ну так что, Лидия?.. Тебе нужна эта решетка, чтобы чувствовать себя уверенно, да?

Она прикасается своими губами к его губам. Ему хочется укусить ее, но он вынужден делать то, что хочет она, а иначе ему отсюда не выбраться. Он целует ее, затем запускает руки ей под юбку…

Им очень мешает эта дурацкая решетка, но в столь необычной ситуации есть и своя прелесть!

Раньше он думал, что в сфере интимных отношений познал уже все. Однако… однако об интимной близости через прутья решетки в «Камасутре» ничего не говорится! Нужно будет написать об этом в приложении…

Она сладострастно шепчет его имя, а затем начинает расстегивать его рубашку. Он терпеливо ждет. Ключи от двери — у нее, а потому ему приходится во всем ей подчиняться…

Он закрывает глаза и начинает невольно подрагивать.

Она расстегивает его ремень, стаскивает с него джинсы.

Да, что ни говори, а все складывается как-то по-дурацки…

Она полностью владеет ситуацией, а он даже не пытается взять инициативу на себя. Ему, правда, никогда не нравилось подчиняться женщинам. Скорее наоборот…

…Бенуа вздрагивает и открывает глаза.

Он лежит в полной темноте, прислонившись спиной к ледяной стене.

Ощущение удовольствия все еще разливается теплом по его телу, но это был всего лишь сон, пусть даже и более чем реалистичный.

«Вот черт! К чему этот дурацкий сон? Не могу же я хотеть трахнуть эту шизофреничку!»

Он пытается пройти в темноте к санузлу, но, потеряв ориентацию, наталкивается на стену и бьется об нее головой.

— Черт побери!

— Что-то не так, майор?

Бенуа вздрагивает. Его точно рано или поздно хватит сердечный удар!

Голос Лидии донесся из темноты с той стороны решетки. Она наверняка опять сидит на своем стуле. Сидит и наблюдает за ним. Она наблюдала за ним и тогда, когда он спал.

«Хотя нет, что за глупости! — думает Бенуа. — Разве она может видеть меня в темноте?..»

Тем не менее он чувствует, что его разглядывают. Разглядывают очень внимательно. Буквально пронизывают взглядом.

— Боитесь темноты, Бенуа?

Он молчит. Притаился и ждет продолжения странной игры. Ведь эта рыжеволосая женщина, судя по всему, затеяла с ним какую-то игру.

Он слышит, как она встает и куда-то идет. Через окошко в подвал проникает совсем немного тусклого лунного света, но его глаза постепенно привыкают к темноте. Мелькает искра: Лидия нажала на выключатель, — и тут же зажигается тусклая лампочка, висящая на потолке подвала.

Лидия подходит к решетке — почти так же, как в его сне.

Главное — не отпугнуть ее. Чтобы она не убежала. Бенуа делает шаг и осторожно приближается к решетке. Лидия стоит неподвижно.

— Лидия… Я, по правде говоря, совсем ничего не понимаю. Вы вполне могли бы объяснить мне…

Он делает еще один шаг. Она по-прежнему стоит возле самой решетки, превратившей его в узника. Стоит так же, как в его сне. А может, она и в самом деле провоцирует его на… Внезапно он осознает, что был бы отнюдь не прочь…

— Знаете, Лидия, меня уже начинает мучить голод…

— Еще бы! Вы ведь больше суток ничего не ели. Однако, насколько мне известно, человек способен протянуть на одной воде целый месяц.

Его горло сжимается, желудок — тоже.

— Именно это вы и затеяли? Хотите посмотреть, как я буду умирать от голода?

Он медленно продвигается вперед. Он уже совсем близко к своей цели.

— Очень скоро вы узнаете, что я затеяла, — усмехается Лидия.

— Я никогда не любил сюрпризы! Ну же, скажите мне, что меня ожидает…

Бенуа внезапно бросается к ней. Она пытается отпрянуть, но он оказывается проворнее. Он хватает Лидию за тонкое запястье и, дернув в свою сторону, прижимает ее к решетке. Затем он заставляет женщину повернуться к решетке спиной и свободной рукой сдавливает ей горло.

— Ну что, Лидия? Теперь вам не так весело, да?

Она пытается вырваться, но Бенуа держит ее мертвой хваткой. Затем он начинает ее обыскивать. Однако вскоре майор убеждается, что в ее карманах пусто.

— Где ключи? — рявкает он.

— Ты и в самом деле думал, что я ношу их с собой?! Ну и дурак ты, майор! Если ты задушишь меня, то вряд ли когда-нибудь выберешься отсюда!

Он в сердцах дергает женщину за волосы, а затем так сильно сжимает пальцами ее хрупкий затылок, что она вскрикивает.

— Где эти чертовы ключи? — угрожающе кричит Бенуа прямо ей в ухо.

— Наверху!.. Ты зря теряешь время, болван!

Несмотря на возникшее было желание свернуть ей шею, Бенуа останавливается, ибо понимает, что она права: убив ее, он рано или поздно умрет от голода в этой конуре рядом с трупом. Он заставляет женщину повернуться к нему лицом. Его глаза — цвета шампанского — сверкают подобно грозовым молниям.

— Чего ты добиваешься, Лидия? А?..

Он слегка гладит пальцами ее горло. Не удалось одолеть силой — так он попытается взять ее лаской. Он опускает руку на грудь женщины и смотрит ей прямо в глаза.