Словно любовники, двое соприкасаются языками, и мысли потоком проносятся между ними.

– Мои пальцы проникли в мысли Ноля, он поведал мне о поющих монетах и молчаливом человеке, утаивающем сокровища.

– Он тот, кто истребил стаю?

– Должно быть, хозяин.

– Он тот, кто сокрушил наших сородичей?

– Должно быть, хозяин.

– Он тот, кто несет Злость?

– Никем иным он и быть не может, хозяин.

– Я желаю его.

– Но ваша сущность сочится сквозь оболочку, хозяин. Вам нужен отдых.

– Время для отдыха придет, когда Злость станет нашей.

– Когда вы выступите, хозяин?

– Незамедлительно. Злость дразнит меня из теней, и я жажду действовать.

– А что насчет следующего явления?

– Что насчет следующего явления?

– Оно близится, хозяин.

– Так скоро?

– Да, хозяин. Оно скоро настанет, и ваше величество должны предстать перед подданными, вновь сковать их цепями власти.

– Да будет так. Но Злость должна быть возвращена. Неси слово.

– Кто избран следовать за Злостью вместо вас, хозяин?

– Рыцари Нефрита и Пепла.

– Я их пошлю.

– Булава, что ходит.

– Я ее пошлю.

Они разнимаются, и Очертание удаляется, терзаемое не своими мыслями. Отзвуки воли повелителя довлеют над ним, пока оно ступает вниз по ступеням башни. Они одержали много побед в этом новом мире, захватили бо´льшую часть земли, но мир сражается с ними на каждом шагу, отбирает их естество, раздирает их защиту. Всего в нескольких милях от Разлома на них давит враждебное небо. Очертание ощущает подавленность хозяина, но и нечто еще: нежеланный дар, шелест страха.

На сей раз оно радуется их разделенности, в кои-то веки собственная простота его успокаивает. Но осталось быстро въевшееся понимание: Узурпатор слабеет. Очертание не знает, сколько получится утаивать это от агентов Нелюди или кочевников Первого.

Оно вскользь оглядывает собственное тело. Кожа осталась гладкой и неповрежденной, что свидетельствует о его самообладании. Привычное спокойствие Очертания снова расползается по нему. Оно возвращается к поиску Злости и человека, скрывающего ее от них, и выходит на гладкую улицу.

Очертание открывает рот, пробуя на вкус воздух, а тем временем у него из пищевода выкарабкиваются мухи, и каждая высасывает по капле желаний хозяина, прежде чем роем хлынуть в темнеющее небо.

Лязгающий обветшалый караван прибывает на первую запланированную стоянку, поля Блажи Кендалла. Зеленые, пусть и выцветшие квадраты живо выделяются из окружающей бесплодной пустоши.

Кое-где работают машины: качают сереющую воду по изгибающимся в семи метрах над посевами металлическим трубам. Там, где их нет, по полям бродят рабы с пухлыми пластиковыми емкостями, прикрепленными им на спины, из-за чего они похожи на вывернутых задом наперед беременных женщин.

Периметр парами обходят охранники, дополняя окружающий поля забор из колючей проволоки тяжелыми взглядами и заряженным оружием. Посреди полей на цепи подвешен Нерожденный, незаметно дрожащий в своей завитой раковине. Снаружи он выглядит шишковатым и белесым, как некое существо, выловленное из морских глубин. Подвесить и удерживать мертвенно-бледную громадину оказалось сложной задачей, но плодородные земли так далеко к югу драгоценны, а инфернальное присутствие Нерожденного отпугивает голодных насекомых и зверей Убитых Земель.

Встречать караван отправляется разношерстная группа, торговцы, путешественники и сутенеры желают получить лучшие товары и узнать последние слухи. Сперва все обмениваются хищными улыбками: пытаются, насколько могут, изобразить воодушевление. Странник улучает момент, выскальзывает из вагона сзади и уходит, забрав с собой козу.

На сей раз взгляды со стороны каравана за ним не следуют, все слишком ослеплены сиюминутной жадностью, чтобы запомнить загадочного человека и его драгоценный груз.

Не оборачиваясь, он уходит прочь от шумного собрания, исчезая за россыпью покореженных металлических пластин, служащих укрытием от ветра для тех, кто слишком беден или немощен, чтобы позволить себе закрытое со всех сторон пристанище. Крошечная пятка бьет его по животу. Странник ворчит и идет дальше.

Не он один удалился от взглядов толпы. Сгорбившийся человек шишковатыми пальцами бережно держит что-то мягкое. Еще двое мужчин проследовали за первым, и теперь с голодным видом втайне приближаются к нему со спины. Он утаил ценный фрукт. Двое настигают первого, когда он вскрывает мякоть добычи и воздух освежает струя сладковатого аромата. Они бьют мужчину и тянут его назад, отхватывая себе кусок пищи. Тот сопротивляется, и шесть рук танцуют, давя водянистую мякоть фрукта, чем портят его.

Странник неподвижно наблюдает. И снова под плащом его бьет детская ножка. Перед ним продолжается драка. Руки уже расцепились, и настала очередь ног: они врезаются первому мужчине в ребра, удар за ударом, будто страстные любовники дарят друг другу поцелуй за поцелуем.

Человек перестает бороться.

Победители делят жалкие остатки липкой мякоти, слизывая бо´льшую ее часть с пальцев, и после раздосадованно уходят украдкой в сторону захудалых строений, составляющих основную жилую зону Блажи.

Странник идет дальше, уставившись на плотно утоптанную пыль под ногами. Третий удар вынуждает его втянуть воздух через зубы. Он оглядывается вокруг – на него смотрит только коза. Игнорируя ее злобный взгляд, Странник раскрывает плащ, чтобы заглянуть внутрь. Малыш не спит. Их глаза встречаются, проходит несколько секунд. Странник запахивает плащ и идет дальше.

Избитый человек позади него жалобно стонет.

Следующий удар оказывается более энергичным. Оттянув полу плаща еще раз, бродяга сурово смотрит на ребенка. Младенец перестает бить ножкой и поднимает на него взгляд. Странник вскидывает брови, и малыш улыбается. Так повторяется несколько раз, и с каждым детская улыбка немного ширится.

Странник останавливается и вздыхает. Он прикладывает палец ребенку к губам и накрепко закутывается в плащ. После он разворачивается и идет обратно к пораненному мужчине, лежащему на земле. И поскольку они уходят в сторону от полей, коза возражает против такой смены направления.

Она тянет привязь в сторону от бродяги.

Тот тянет обратно.

Коза знает, что ей не победить, но все равно пытается еще раз. Секундный бунт вознаграждается еще более резким рывком за привязь. В этот раз коза признает поражение.

– Пожалуйшта, не надо больше! – умоляет избитый, закрывая лицо руками. – Вы уже вше жабрали. – Ему только что выломали зубы, так что он шепелявит.

Странник ждет, не обращая внимания на исступленную дробь, выбиваемую по его груди и животу.