— И ты живешь теперь в этом доме?

— Да…

— А ты знаешь, какой у нас здесь порядок? — спросил главарь и посмотрел на своих бойцов.

— Какой?

— Каждый дом на канале платит нам по сто кредитов.

— В месяц? — полюбопытствовал Клаус, и вся банда засмеялась, дивясь наивности этого деревенского парня.

— Нет, солдат, чаще, — улыбнулся вожак, — гораздо чаще…

— Так что — мне идти за кошельком?

— Ну будь так добр, сходи, если тебе не в лом… — со смиренным выражением сказал вожак, и его банда снова залилась счастливым смехом.

— Вообще-то мне неохота. Давай в другой раз, ладно? А то у меня клев был хороший, пока вы не приехали. У вас, наверное, своих дел полно, ну так и езжайте, а то вы мне всех тритонов распугали.

— Барсук, подкорми его тритонов, — скомандовал главарь.

Один из байкеров, виртуозно удерживая равновесие, встал в полный рост и расстегнул ширинку. Затем поднатужился и пустил на удивление длинную струю прямо на поплавок удочки.

Действия Барсука были поддержаны одобрительным хохотом его коллег. Однако в ту же секунду послышался свист удилища, и глаза Барсука едва не вылезли из орбит, а затем бедняга издал жуткий вопль и, схватившись за свое хозяйство, свалился в воду.

Байкеры повыхватывали пистолеты и наставили их на обидчика Барсука. Клаус быстро пересчитал стволы — их было десять. Лишь один вожак не достал свой пистолет, но ему и не нужно было этого делать. Достаточно было дать команду, и нахала нашпиговали бы свинцом.

— Курц, давай мы его пристрелим! — сказал кто-то.

Вожак молчал, пристально глядя на Клауса. Между тем Барсук, все еще подвывая, вскарабкивался на свой мотоцикл.

— Уберите пистолеты, ребята. Не хочу портить себе утро, да и свидетелей полно.

Курц был прав. На канале уже начиналось движение, и с обеих сторон приближались суда.

— Уберите пистолеты. Мы вернемся сюда вечером, часиков в десять. Ты понял меня, солдат?

— Да, я тебя понял. И я буду ждать…

Взревели двигатели мотоциклов, и, лихо развернувшись, стая байкеров помчалась прочь, унося с собой свою ненависть.

Клаус еще провожал их взглядом, когда удочка в его руках дернулась и ему пришлось тащить еще одного тритона. Он оказался не хуже первого, и Клаус подумал, что сегодня у него будет удачный день.

Когда утренний клев прекратился, Клаус, решив не терять времени даром, занялся хозяйством.

Первым делом он обошел все подкормочные скважины участка и прочистил их до самой воды. За время его отсутствия никто так и не удосужился ни разу подкормить риф, а это было небезопасно. Если болотным кораллам не хватало еды, они разрушались, и тогда участок превращался в зловонное болото.

Такое уже случилось на противоположной стороне канала, где гибель рифов вынудила людей разобрать свои дома и уехать.

Теперь там остались только чахлые кустики, осока да камыш, и уже никто не желал строиться на этом месте.

Новый риф, даже при регулярной подкормке, вырастал не менее чем за пять лет, и тратить на это деньги и время никто не хотел. К тому же из-за отсутствия работы люди с большей охотой перебирались в город, а их участки скупали нувориши, чтобы возводить там виллы и развлекательные комплексы.

Подготовив скважины, Клаус сходил в сарай и принес мешок подкормки, который остался еще от отца.

Специальной мерной кружкой он засыпал подкормку в скважины и закупорил их пробками. Ему, как и в детстве, казалось, что риф сразу же наливался силой и с большей охотой держал на себе старый дом Ландеров.

Клаус помнил, что его отец, Дирк Ландер, всегда заботился о состоянии рифа и выписывал целую кучу журналов, чтобы узнавать самые последние новости о культивировании болотных кораллов.

Следуя строгим правилам, он никогда не использовал пластиковых и алюминиевых крепежных деталей, зная, что риф не отторгает только нержавеющую сталь. Может быть, поэтому, долгое время оставаясь без подкормки, риф все еще держал на себе родовое гнездо Ландеров.

Закончив работу, довольный Клаус вернулся в дом. Поднявшись к себе, он принял душ и достал из армейского чемодана свой любимый нож. Это была трофейная вещь, которую Клаусу однажды пришлось выдергивать из собственного бедра. Это случилось в рукопашном бою в Ацтеке. Владелец ножа, умирая, из последних сил ударил Ландера этим клинком.

Клаус уважал таких противников. Уж если тебе платят за работу, так делай ее до конца.

Повесив нож на пояс, он спустился на кухню, чтобы приготовить тритонов. Того, что пожирнее, Клаус, выпотрошив, убрал обратно в холодильник, а другого разделал на кусочки и, обваляв в сухарях, поставил жариться на медленном огне.

По кухне поплыл аппетитный запах, который сразу вернул Клауса на четыре года назад. Да что там на четыре. Ландеру казалось, что он не был дома целую вечность. И за эту вечность здесь, в пригороде, все сильно изменилось. В Риордо исчезла школа, а вместо нее построили развлекательный центр.

Соседи переехали в город, бросив дома, и их участки окончательно разрушились.

Разбогател Рой Кеннет, появились банды байкеров. Все это очень отличалось от того, что помнилось Клаусу.

Когда кусочки мяса поджарились с одной стороны, Клаус мастерски их перевернул и сглотнул слюну. Все время, которое он провел в армии, приходилось есть только мясо каких-то неизвестных ему животных. Море продуктов, на которых он вырос, было совсем мало. А когда Клаус Ландер рассказывал о своей планете, ему почти никто не верил. Чтобы только одна вода и ни клочка суши — такое было в диковинку.

Клаусу же, наоборот, казалось удивительным, что люди обходятся без лодок и проезжают не одну сотню километров на автомобилях, чтобы увидеть реку или озеро. Для строительства домов им не требовалось растить риф и ухаживать за ним, чтобы он не разрушался. А пресная вода текла прямо из артезианских скважин, и ее было столько, что Клаусу приходилось подсаливать себе ту, которую он пил, потому что по-настоящему пресной воды он до этого никогда не пробовал.

Мясо полностью поджарилось и покрылось золотистой корочкой. Клаус выложил его на большую тарелку и поставил остывать. Оттягивая приятный момент, он достал вилку, порезал хлеб, открыл новую баночку с белым соусом и наконец принялся за еду.

«Даже ради жареного тритона стоило возвратиться домой…» — подумал Клаус, принимаясь за ни с чем не сравнимое блюдо.

После еды Клаус включил телевизор и посмотрел шоу Лемми Рутвольда. К счастью, эта программа еще оставалась на телевидении и никуда не исчезла вместе с остальными, привычными для Клауса, вещами.

Шоу шло два часа, и после его окончания Клаус поднялся к себе, чтобы немного вздремнуть. Он выставил будильник на восемь вечера и уснул, не подвергая себя ненужным переживаниям…