– Скажи нам о Труде.

И сказал Пророк:

– Вы трудитесь, чтобы не отрываться от земли и души ее,

Ибо быть бездельником – значит стать чужим для времен года и выйти из шествия жизни, движущегося к бесконечности в величии и в гордом смирении.

Когда вы трудитесь, вы – флейта, в сердце которой шепот минут превращается в музыку.

Кто из вас хотел бы стать тростинкой, немой и безмолвной, когда все вокруг поет в согласии?

Вам всегда говорили, что труд – проклятье, что работа – тягость.

Я же говорю вам: трудясь, вы исполняете часть самой ранней мечты земли, уготованную вам в те времена, когда эта мечта родилась,

И работая, вы истинно любите жизнь.

А возлюбить жизнь через работу – значит приблизиться к глубочайшей тайне жизни.

Если же вы в своем страдании называете рожденье горем, а заботу о плоти – проклятьем, начертанным на вашем челе, то я отвечу: ничто, кроме пота на вашем челе, не сотрет начертанного.

Говорили вам также, что жизнь есть тьма, и вы в усталости своей вторите тому, что было сказано уставшими.

Я же говорю:

Жизнь на самом деле есть тьма, когда нет стремления,

Всякое стремление слепо, когда нет знания,

Всякое знание тщетно, когда нет труда,

Всякий труд бесплоден, когда нет любви;

И когда вы трудитесь с любовью, вы связываете себя с самим собой, с другими и с Богом.

Что же значит трудиться с любовью?

Ткать одежды из нитей своего сердца так, словно те одежды наденет твой любимый человек.

Строить дом с таким усердием, словно в том доме поселится твой любимый человек.

Сеять семена с нежностью и собирать урожай с радостью так, словно те плоды будет вкушать твой любимый человек.

Наполнять все, что ты делаешь, дыханием своего духа

И знать, что все благословенные усопшие стоят рядом и взирают на тебя.

Часто я слышал, как вы говорили, будто во сне: «Тот, кто ваяет из мрамора и находит в камне образ своей души, благороднее того, кто пашет землю.

И тот, кто ловит радугу, чтобы перенести ее на холст в облике человека, – выше того, кто плетет сандалии».

Я же говорю вам не во сне, а в ясном бодрствовании полудня, что ветер беседует с могучим дубом так же нежно, как и с тончайшими стебельками травы;

И лишь тот велик, кто превращает голос ветра в песню, становящуюся нежнее от любви.

Труд – это любовь, ставшая зримой.

Если вы не можете трудиться с любовью, а трудитесь лишь с отвращением, то лучше вам оставить ваш труд, сесть у врат храма и просить милостыню у тех, кто трудится с радостью.

Если вы печете хлеб равнодушно, то ваш хлеб горек и лишь наполовину утоляет голод человека.

Если вы давите виноград с недобрым чувством, это чувство отравляет вино.

Если даже вы поете, как ангелы, но не любите петь, то не даете людским ушам услышать голоса дня и голоса ночи.

О Радости и Печали

ПОТОМ просила женщина:

– Скажи нам о Радости и Печали.

И сказал Пророк:

– Ваша радость – это ваша печаль без маски.

И тот же колодец, из которого доносится ваш смех, часто полнится вашими слезами.

Да и может ли быть иначе?

Чем глубже печаль проникает в ваше естество, тем большую радость вы можете вместить.

Разве чаша, что хранит ваше вино, не была обожжена в печи гончара?

И разве лютня, что ласкает ваш дух, не была вырезана из дерева ножом?

Когда вы радуетесь, вглядитесь в глубину своего сердца, и увидите, что ныне вы радуетесь именно тому, что прежде печалило вас.

Когда вы печалитесь, снова вглядитесь в свое сердце, и увидите, что воистину вы плачете о том, что было вашей отрадой.

Некоторые из вас говорят: «Радость сильнее печали», а другие говорят: «Нет, сильнее печаль».

Я же говорю вам: они нераздельны.

Вместе они приходят, и когда одна из них сидит с вами за столом, помните, что другая спит в вашей постели.

Истинно, вы, как чаши весов, колеблетесь между своей печалью и радостью.

Лишь когда вы пусты, вы в покое и равновесии.

Когда же хранитель сокровищ возьмет вас, чтобы взвесить свое золото и серебро, ваша радость или печаль непременно поднимется или опустится.

О Домах

ТОГДА вышел вперед каменщик и просил:

– Скажи нам о Домах.

И сказал Пророк:

– Постройте в пустынном месте хижину из своих мечтаний, прежде чем строить дом в стенах города,

Ибо как вы возвращаетесь домой в своих сумерках, так возвращается и странник в вас, вечно далекий и одинокий.

Дом ваш – это ваше большое тело.

Он растет под солнцем и спит в ночной тиши, и ему снятся сны. Разве не спит ваш дом и не уходит он во сне из города в рощу или на вершину холма?

Если б я мог собрать ваши дома в свои ладони и, как сеятель, разбросать их по лесам и лугам!

Если бы долины были вашими улицами и зеленые тропы – аллеями, чтобы вы могли искать друг друга в виноградниках и приходить с ароматом земли в своих одеждах!

Но этому не настал еще срок.

В страхе своем ваши праотцы собрали вас слишком близко друг к другу. Не сразу исчезнет этот страх. Не сразу перестанут городские стены отделять очаги ваши от ваших полей.

Скажите мне, люди Орфалеса, что у вас в этих домах? Что вы храните за закрытыми дверями?

Есть ли у вас мир, безмятежное стремление – свидетельство вашей силы?

Есть ли у вас воспоминания – мерцающие своды, что соединяют вершины разума?

Есть ли у вас красота, что уводит сердце от вещей из дерева и камня к святой горе?

Скажите мне, есть ли это в ваших домах?

Или у вас есть лишь покой и жажда покоя, то потаенное, что входит в дом как гость, становится хозяином, а после – властелином?

Да, оно становится укротителем, который крючьями и плетью превращает ваши пылкие желания в игрушки.

Хотя руки его нежны, как шелк, сердце его из железа.

Оно убаюкивает вас лишь для того, чтобы стоять у вашей постели и глумиться над достоинством плоти.

Оно осмеивает ваше здравомыслие и кладет его в мягкие листья, как хрупкий сосуд.

Истинно, жажда покоя убивает страсть души, а потом идет, ухмыляясь, в погребальном шествии.

Но