Она остановилась в нескольких шагах от фэйца. Боги, до чего же он плечистый.

– Какая приятная неожиданность, – нарочито громко, чтобы слышали все, проговорила Селена.

Она уже и забыла, когда в последний раз произносила столь длинные фразы.

– Я так и думала, мы где-нибудь обязательно встретимся. Правда, мне казалось, это произойдет у городских стен.

Хвала богам, он не поклонился. В его суровом лице вообще ничего не изменилось. Пусть думает что угодно. Селена не сомневалась: ему о ней рассказывали совсем другое. И он представлял ее совсем другой. Должно быть, он в душе смеялся, когда бродяжка приняла Селену за свою соперницу.

– Идем.

Это было единственным словом, которое он произнес своим сочным голосом. В голосе угадывалась скука. Его «идем» эхом отразилось от всех стен и камней переулка. Селена могла бы поспорить на кругленькую сумму, что под кожаными доспехами фэйца спрятан целый арсенал.

Что делать? Ответить ему какой-нибудь дерзостью, чтобы выиграть время и хотя бы немного прочувствовать фэйца? При ее нынешнем облике это выглядело бы глупо. На них по-прежнему глазели. Фэец двинулся вперед, совершенно равнодушный к испуганным зевакам. Селена не знала, восхищает или возмущает ее такое поведение.

Она последовала за фэйским воином на оживленную, залитую солнцем улицу и дальше через людный город. Фэйца совершенно не волновало, что там, где он шел, люди бросали работу, застывали на месте и смотрели разинув рты. Он ни разу не обернулся и не удостоверился, поспевает ли за ним Селена. Так они добрались до неприметной площади, где возле корыта с водой были привязаны две обыкновенные лошади. Если ей не изменяла память, фэйцы предпочитали совсем других лошадей. Породистых. Скорее всего, фэец появился здесь в ином обличье и просто купил этих кляч.

У всех фэйцев, помимо их собственного, был и второй облик – звериный или птичий. Селена ничего не помнила о своем. Она успела сжиться со смертным человеческим телом. Очень давно она запретила себе думать о подобных вещах. В кого же превращается этот фэец? Очень может быть, что в волка. Его доспехи и плащ чем-то напоминали волчью шкуру. Или в горного леопарда. Изяществом движений он напоминал больших хищных кошек.

Фэец уселся на лошадь покрупнее. Селене предстояло ехать на пегой кобыле, которой явно хотелось чего-нибудь пожевать, а не тащиться по жаре. Сопровождающих не было. Только они вдвоем. Что-либо объяснять или хотя бы сказать, куда они поедут, фэец не считал нужным.

Свой мешок Селена запихнула в седельную сумку. Руки она старалась держать так, чтобы рукава не задрались и не обнажили узкие шрамы на запястьях – следы кандалов. Напоминание о страшном месте, где ей довелось побывать. Это никого не касается. Даже Маэвы. Чем меньше знают о Селене, тем меньше шансов, что знания будут обращены против нее.

Но она не рабыня, чтобы покорно, а главное, молча отправляться неведомо куда.

– Знаешь, в свое время я повидала достаточно молчаливых воинов. Однако ты их превосходишь. Если бы не твое «идем», я бы сочла тебя немым.

Фэец резко повернул к ней голову. Селена продолжала, лениво растягивая слова:

– Давай познакомимся. Думаю, ты знаешь, кто я, и потому я не стану тратить время и представляться. Но прежде, чем мы двинемся черт знает куда, мне хотелось бы знать, кто ты.

Фэец поджал губы. Обвел глазами площадь. Все, кто смотрел на них, тут же поспешили прочь. Дождавшись, пока площадь опустеет, фэец сказал:

– Ты успела узнать обо мне столько, сколько тебе нужно.

Он говорил на общем языке с едва уловимым акцентом. Пожалуй, ей бы даже понравился его акцент, если бы не это бесцеремонное обращение. Слова он выговаривал мягко, с легким мурлыканьем.

– Что ж, спасибо за честность. Но я не успела угадать твое имя. Как мне тебя называть?

Селена держалась за седло, но садиться на лошадь не торопилась.

– Рован.

Казалось, его татуировка впитала лучи солнца и теперь блестела, словно ее сделали только что.

– Итак, Рован.

Чувствовалось, ему крайне неприятен ее тон. Фэец слегка сощурился – знак предостережения, однако это не остановило Селену.

– Могу я спросить, куда мы отправимся?

Наверное, она еще не протрезвела. Одно из двух: или ее голова по-прежнему затуманена вином, или она опустилась на новую ступень безразличия, если позволяет говорить с ним в такой манере. Но Селене было не остановиться; даже сейчас, когда боги Вэрда или нити судьбы собирались вернуть ее к первоначальному замыслу.

– Туда, куда тебя вызвали.

Если она сумеет увидеться с Маэвой и спросить у древней королевы о том, что не давало ей покоя, обо всем остальном можно не беспокоиться. В том числе и о встрече с Доранеллой, если таковая состоится.

«Делай то, что необходимо», – сказала ей Элиана, как всегда не вдаваясь в подробности. В отличие от адарланского короля, Элиана не дала ей никаких четких распоряжений. Так, может, ей действительно необходимо поехать сейчас с этим угрюмым фэйцем по имени Рован? Все лучше, чем жевать опостылевшую теггью, пить кислое вино и благоухать так, что бродяги принимают за свою. Возможно, недели через три она сможет вернуться в Адарлан с долгожданными ответами.

Все это должно было бы придать ей сил. Но Селена устало взгромоздилась на свою кобылу. Молча, больше не испытывая желания говорить. Короткая беседа с Рованом лишила ее сил. Теперь молчаливость фэйца казалась благом.

Они подъехали к городским воротам. Караульные на стенах лишь помахали им вслед, а кое-кто поспешил отойти от края парапета.

Даже сейчас, когда город остался позади, Рован не поинтересовался, почему она очутилась в Вендалине и чем занималась минувшие десять лет, пока Эрилея превращалась в кромешный ад. Он накинул капюшон, спрятав свои серебристые волосы. Фэец ехал не рядом с Селеной, а впереди. Может, желал подчеркнуть свое отличие? Вряд ли. Он и так разительно отличался от нее: фэйский воин, привыкший сам себе быть законом.

Если Селена правильно угадала его возраст, тогда она для него – не более чем крупинка праха, крохотная вспышка жизни в неугасимом огне его бессмертия. Он мог бы не задумываясь убить ее и заняться выполнением нового приказа, совершенно равнодушный к чужой оборванной жизни.

Раньше такая мысль вызвала бы в Селене волну раздражения. Сейчас ей было все равно.

Этот сон снился капитану гвардейцев целый месяц. Каждую ночь, пока Шаол не начал видеть его наяву.

Стонущий Аркер Фэнн, которого Селена ударила кинжалом в самое сердце. Она обнимала этого красивого куртизана, будто своего возлюбленного, но ее глаза были мертвыми и пустыми. Потом сон изменился. Шаолу оставалось лишь беспомощно наблюдать, как золотисто-каштановые волосы превращались в черные, а искаженное болью лицо Аркера сменялось лицом Дорина.