Они пристально смотрели друг на друга. Джулия не могла поверить, что этот же самый мужчина всего несколько минут назад так заботливо ухаживал за ней. Тем не менее… тем не менее…

— Скажи мне, Джулия… — спокойно начал Том, уперев руки в бока, как шериф Доджет Сити, готовый в любой момент выхватить свои пистолеты, — скажи мне одну вещь. — Его черные глаза внимательно смотрели на нее. — Ты вернулась в Филадельфию несколько месяцев назад, не так ли?

— Совершенно верно.

— И тебе пришлось снова общаться с Лореттой. А после ее смерти ты стала заниматься ее делами, приводить в порядок ее бумаги и узнала многое о ее жизни. Ты выяснила, что она погибла в автокатастрофе вместе со своим любовником. Лоретта сказала тебе, что мы расстались совсем недавно, но я могу показать тебе документ трехлетней давности, подтверждающий наш развод. Неужели после всего того, что ты узнала о ней, ее слова еще что-то значат для тебя?

— Ничего не значат, — согласилась Джулия, — ты прав. В ее рассказах столько недомолвок, сколько дырочек в швейцарском сыре. Но я — не она, договорились? Я — за правду. Поверь, согласиться на ее предложение было очень непросто, это решение потребовало от меня немало душевных сил, и, Господь знает, я сделала это потому, что чувствовала себя обязанной ей после того несчастного случая. Я посоветовала ей еще раз хорошенько обдумать, действительно ли она хочет получить ребенка таким путем, и она убедила меня в искренности своих намерений. Я бы никогда не зачала этого ребенка, если бы знала, что он придет в этот мир нежеланным! Когда я приехала в ту клинику в Филадельфии, чтобы зачать его с помощью моей яйцеклетки и твоей спермы, я делала это, веря, что создаю новую жизнь, способную помочь двум людям, которые в глубине души любят друг друга, а значит, рано или поздно будут вместе, осуществить их самое заветное желание. Я прочитала достаточно литературы о бездетных парах, чтобы ясно представлять себе, как быстро и жестоко бесплодие разлучает любящие сердца. Веря каждому слову Лоретты, я была убеждена, что, вырастив внутри себя ребенка, который изменит жизнь двоих людей в лучшую сторону, и отдав его вам с Лореттой сразу после рождения, я сделаю вас обоих счастливыми. Вот та единственная причина, почему я совершила этот поступок. И вдруг я слышу, как ты говоришь о какой-то афере! Нравится тебе это или нет, это твой ребенок, Том. Твой и мой. И это главное, из-за чего я приехала сюда сегодня. Нам надо обсудить, что делать дальше при сложившихся обстоятельствах!

— Ты хочешь сказать, что собираешься избавиться от него? — спросил он.

— Нет! Это самая последняя идея, которая могла бы прийти мне в голову. Черт возьми, почему ты обращаешься со мной как с…

— Прости, прости меня, — прервал он ее. Том все еще был зол на нее, но нечто рациональное у него в мозгу, что еще поддавалось контролю, подсказывало, что конфликт здесь не поможет. — Эта новость просто придавила меня, как тонна кирпичей. — Том хотел заставить ее понять его чувства. — Я ничего не знал об этом, понятно?

— Но у меня в сумочке лежит суррогатный контракт, — сказала Джулия, опершись руками о край столика так, что побелели костяшки пальцев. — И на нем стоит твоя подпись, датированная апрелем этого года. Это было менее трех месяцев назад. Лоретта сказала, что вы оба согласны на этот шаг и что ты одобрил идею, чтобы она летом занялась поисками суррогатной матери. К тому же в клинике нашлась твоя замороженная сперма. Что это могло значить? Только то, что ты, вероятнее всего, дал свое согласие на искусственное осеменение…

— Действительно, пять с половиной лет назад, когда мы пытались доказать всем свое право на ребенка, моя сперма была положена туда на хранение, но никак не три месяца назад! Кого-то подкупили, Джулия, и моя подпись на контракте Лоретты была подделана. Я не давал своего согласия на что-либо подобное!

Джулия дрожала всем телом, дрожала так сильно, что Том не мог этого не заметить и остаться спокойным.

— Тише, тише, — сказал он и попытался снова взять ее за руки.

Ребенок. Их ребенок. А еще час назад они даже не знали друг друга. Было отчего потерять почву под ногами!

— Отпусти меня, Том, — сказала она, подразумевая под этими словами нечто большее. Джулия прогоняла его.

— Ты уверена, что с тобой все хорошо?

— Да. Нам нужно обсудить эту проблему. — Она неловко оперлась на столик, чтобы устоять на ногах, выпрямилась, стараясь собраться с мыслями. — Во-первых, я хочу сохранить этого ребенка. Этот вопрос даже не обсуждается. Это основополагающее положение, от которого мы будем отталкиваться, принимая любые решения!

Джулия гордо вскинула голову, и глаза у нее сверкнули. Том ответил ей таким же взглядом. Сейчас им обоим было очень важно показать друг другу собственную значимость.

— Что же будет с твоей жизнью, когда в ней появится малыш? — спросил он.

— Полагаю, моя жизнь станет такой же, как и у других одиноких матерей, — ответила Джулия без тени смущения или беспокойства. — Ребенок изменит мои планы, мои приоритеты, мое финансовое положение. Изменится абсолютно все.

Эти слова могли бы показаться Тому слишком резкими и официально-холодными, если бы он не заметил, как она, совершенно не осознавая этого, нежно поглаживает живот. Этот жест рассказал ему о многом: он понял, что Джулия уже успела привязаться к этому ребенку и поэтому оберегает его и заботится о его хорошем самочувствии.

— Отлично, — сказал он несколько мягче, не желая зря тратить время. — У тебя в запасе есть еще какие-нибудь основополагающие принципы?

— Не знаю, Том. Расскажи мне лучше о своих принципах. Суррогатный контракт — вот главная причина, почему я пришла сюда сегодня: я хотела убедить тебя разорвать его. Но ты рассказал мне, что Лоретта подделала твою подпись, что ты ничего не знал о ее планах… Полагаю, теперь не существует никакой проблемы?

Никакой проблемы?! — возмутился про себя Том, но вслух ничего не сказал. А Джулия продолжала говорить:

— Лоретта убедила меня, что ты будешь в восторге оттого, что станешь отцом. Я думала, мне придется бороться за этого ребенка. Но в нашем случае, очевидно, этого не случится. И я рада этому, — призналась она, и выражение ее лица слегка изменилось. — Потому что мне меньше всего хотелось, чтобы наш спор закончился сеансом бокса.

И Том снова взбунтовался. Джулия говорила так, словно он уже сыграл свою роль в этом спектакле и теперь все решения принимает только она одна. Это не так, и он не собирается больше молчать, даже если бы она наставила на него пистолет! Сознание того, что он знает, что ему нужно от жизни, стало выкристаллизовываться у него в мозгу. Да, возможно, он не имел об этом ни малейшего понятия, но этот ребенок и его ребенок тоже!

— Нет! — воскликнул он. — Нет, окончательно и бесповоротно!

Джулия открыла рот от изумления, а Том продолжал все так же решительно и грубо:

— Не думай, Джулия, что все уже решено. Ты много берешь на себя, полагая, что если я ничего не знал об этом раньше, то и сейчас не буду ничего предпринимать. Это не так! Я очень хочу, чтобы этот ребенок появился в моей жизни. Я действительно хочу этого малыша!