В широком коридоре, залитом мягким светом, на стене чернели иероглифы: гора Фанчжан и знаменитые «Танцующие человечки». Так их называли западники, которым еще и чудился у одного из человечков пенис. Проклятые пошляки, позор своих родителей! Сколько же муссировали и мемировали этот образ в сети, но компания все равно не стала менять название. Нечего идти на поводу у идиотов.

Полностью название «Фанчжан-системз» выглядело так: «方丈 系统».

Только западный варвар может увидеть тут член, а не благородные знаки китайского упрощенного алфавита.

Вэй Ли был рад, что выпроводил надоедливого опекуна из комплекса. Тут в катакомбах он сам был царь и бог. Тут были его подчиненные, самые лучшие и надежные, которые были ему всегда рады. К которым он относился куда более уважительно, чем высшие к нему.

На этом этаже его ждала вторая, более тщательная обработка. Еще один душ, но ионный, а не водяной. Осмотр автоматикой. Просветили до самых внутренностей, заглянули, наверно, даже в микроорганизмы, живущие у него в пищеварительном тракте. Это было нужно для доступа в святая святых — лабораторный блок.

Его это бесило как вторжение в личное пространство. Но эти процедуры были обязательными. И пока он их проходил, пока дезинфицирующие вещества смывали с него возможную уличную пыль и вместе с потоками излучения убивали микробов, он бормотал сам себе:

— Они мне говорят, что байесовский метод более перспективен. Они называют меня и моих сторонников шарлатанами. Мол, биологический путь тупиковый. Они говорят, что от природы нельзя взять даже мелочи. Даже сотни килобайтов. Что она глупа. Они мне говорят! Дилетанты, кретины, вонючие макаки… Я и без них знаю, что полная оцифровка не дает результата. Но мы еще не попробовали все кластеры нейронов и все связки.

По пути через общий зал он немного поорал на тех, кто плохо работал и был нерадивым, а кое-кому, допустившему на этой неделе мизерной прокол с вычислениями — даже пригрозил увольнением.

Потом заперся в кабинете и пять минут без перчаток колотил и пинал грушу, выполненную в виде человека, похожего на одного генерала, который в свое время был его командиром в НОАК. Груша могла менять форму.

Руководитель проекта «Духовный мост» в последние дни бывал часто таким, каким показывали Гитлера в советских и китайских фильмах, которые любил его дедушка. Гитлера накануне поражения. Истеричного и злого Гитлера.

«А что, был еще добрый?».

Эта ассоциация заведующему лабораторией Вэю не понравилась, и он взял себя в руки. Принял кое-что, что помогало ему быть в форме даже в те дни, когда приходилось спать по два-три часа и работать все остальное время.

Потом вышел в общий зал, где уже собрались все. Выступил с мотивирующей речью.

— Начинайте, начинайте, парни! Помните, у вас последний шанс. Не подведите меня! Не подведите руководство Партии, правительства и лично товарища Председателя, — Вэй Ли хлопнул в ладоши, не уточнив, имеет ли он в виду председателя Партии или Компании. — Научная группа, ваш выход! Проведите первичный осмотр объекта. Техническая группа. Подготовьте основное оборудование. Группа очистки, займитесь утилизацией отработанного материала.

Где-то за стенкой началась кропотливая работа, после которой от двух мертвых тел в морге (тщательно изученных) останется только биогаз и немного твердого органического удобрения.

Другие автоматы занялись объектом, который уже был доставлен вниз с помощью грузового лифта (в пассажирский каталка бы не вошла).

Объект по-прежнему лежал на каталке и был без сознания.

— Молодцы! Я горжусь вами. Весь народ вами гордится.

Пустой конференц-зал внимал его словам. Стулья были расставлены в причудливом порядке. Десятки экранов развернуты на потолке и на полу. На столе лежали пустая упаковка из-под чипсов и недопитая банка из-под газированной воды (это был китайский «Байкал», а не бездуховная «Пепси-кока»).

При стерильности не могло быть ни тараканов, ни грибка. К тому же через считанные минуты все это будет убрано и переработано маленькими помощниками… почти такими, о которых фантазировал Брэдбери.

А на самом большом экране, занимавшем сегодня всю стену, бежали белые буквы. На английском. Вэй считал его более удобным для оперирования научной терминологией. А может, просто фрондировал.

Здесь на этом мониторе он еще раз перечитывал все записи прежде чем отправить их в лог.

«9:10. Объекту поступил в распоряжение Рабочей группы. Объекту присвоен номер «00205910-419». Системой проведен первичный Медицинский осмотр. Состояние здоровья объекта признанно удовлетворительным. Начата подготовка к тестовому запуску Оборудования».

С тех пор, как последних двоих сотрудников его группы из соображений секретности перевели на другой объект, он был здесь один.

В 15:45 по пекинскому времени та, кого когда-то называли Сяомин, была введена в комнату с абсолютно черными стенками. Коэффициент отражения 0,000001. Без единого звука, запаха, без каких-либо сенсорных раздражителей.

А за ее звукоизолирующими стенками весь этаж пронизывал низкий гул. Подача электроэнергии была доведена до пиковых значений. Ее хватило бы на обогрев и освещение несколько поселков или одного города. Основная часть этих мегаватт тратилась на охлаждение того, что было упрятано в подошве горы. Квантовая вычислительная машинерия сама почти ничего не излучала в пространство, но ее система питания в ходе работы могла бы разогреваться до чудовищных температур, если бы ее температура не снижалась сложной магнитной системой охлаждения. Не говоря уже о том, что некоторые ее части надо было охлаждать до температур, близких к абсолютному нулю. Архитектура квантового компьютера, чьи вычислительные элементы, кубиты, взаимодействовали на основе эффекта сверхпроводимости, была, по мнению Вэя, несколько устаревшей, но это с лихвой компенсировалось его циклопическими размерами. Ничего подобного в мире еще не строили. Это была Великая китайская стена среди суперкомпьютеров.

«И вряд ли построят».

Один час работы установки стоил миллионы глобо. И каждое ее подключение было (пока) процессом индивидуальным. Поэтому и нельзя было пропускать через нее тысячи уголовников или коррупционеров.

Но была еще одна причина. Даже совсем не суеверный Вэй Ли не хотел рисковать. Нет, он не верил, как эти маразматики в погонах, что откроются Ворота в Ад. Но просто почему-то эта идея ему не нравилась. Даже он считал ее опасной. Но все равно занимался этим, чувствуя азарт гончей. Пусть дураки говорят о долге и родине, подумал он.

Ни один человек не мог спускаться ниже двадцать восьмого уровня во время работы Вычислителя, потому, что на этот счет существовал прямо прописанный в правилах безопасности запрет.

К слову, все предыдущие эксперименты были неудачными. Нет, они не привели к смерти или необратимому повреждению образцов. Просто оставлять их в живых нельзя было из соображений