– Доброе утро, мистер Макмилн, – бодро поприветствовал спецслужбиста майор. – Чем обязан счастьем видеть вас?

– Доброе утро, Лоренс. Не останавливайтесь ради меня, – улыбнулся мистер Макмилн, поставил на выгоревшую траву кейс и затрусил рядом с майором. – Я поднялся сегодня очень рано, и утренняя пробежка мне не помешает.

– Не возражаю.

– Поговорим на ходу, – предложил Макмилн.

Да, разведчик не зря поднялся сегодня ни свет ни заря, поспал лишь пару часов – пока секретарь посольства договаривался об аренде вертолета. Туристический арендный вертолет представлялся идеальным транспортом для здешних мест. Мятежники традиционно не трогали местных таксистов и транспорт, обслуживающий туристов, это было негласной договоренностью, не прописанной ни в одном документе, зато действовала она безотказно. Мистер Макмилн, пробежав первый круг, успел поведать майору Филдингу об упавшем в саванну суперсовременном российском спутнике-шпионе. Он не стал делать секрета из того, каким образом разведка получила информацию. С его слов выходило, что все пуски с военного космодрома в Плесецке тщательно отслеживаются британской разведкой, фиксируются орбиты спутников. Вот и падение одного из них оказалось зафиксировано.

– …наше правительство заинтересовано в том, чтобы заполучить упавший спутник. – Глаза Макмилна сияли, как новенькие монетки.

– Вы хотите предложить заняться этим мне и моим людям? – напрямую поинтересовался майор Филдинг. – У нас есть свои функциональные обязанности.

– Не совсем, – улыбнулся на ходу Макмилн. – Ваше участие должно быть минимальным. На мой взгляд, стоит на уровне личных связей договориться и с местными военными, и с повстанцами, они и отыщут упавший спутник. Мали он абсолютно не нужен, мы выкупим находку за хорошие деньги и переправим ее в Британию. Как вам такой план?

Некоторое время майор бежал молча, затем остановился и сказал:

– Мистер Макмилн, план ваш хорош, но он не учитывает одно важное обстоятельство.

– Какое же? – Дыхание у разведчика было не таким ровным, как у военного.

– Я думаю… Я просто уверен, что мой русский коллега, старший лейтенант Смирнов, тоже получил такой приказ из Москвы. Наши интересы пересекаются.

– Опасаетесь конфликта? – прищурился Макмилн.

– Он неизбежен. Поэтому требуется неординарный ход.

– У вас есть готовое предложение?

– Я попробую его сейчас сформулировать. Простите, но мне сидя лучше думается. – Филдинг присел на металлическую трубу для отжиманий, посмотрел в ту сторону, где вчера вечером наблюдал вместе со Смирновым падение спутника. – Итак, я предлагаю…

Официально Мали считается светским исламским государством. Однако это только на бумаге. Еще туарегов, «белых людей пустыни», можно назвать мусульманами, но местное оседлое темнокожее население предпочитает придерживаться веры предков. Тут до сих пор в каждой деревне есть свой колдун-шаман. Общину возглавляет не представитель выборной светской власти, а вождь. Даже с именами темнокожих земледельцев и рыбаков случается путаница. Конечно же, она происходит в головах европейцев, сами туземцы прекрасно разбираются в своих реалиях. Каждый человек при рождении получает два имени: одно – настоящее, второе – согласно традициям ислама. Настоящее держится в секрете, его знают лишь самые близкие родственники. Второе же, мусульманское, секрета ни для кого не составляет, но оно служит как бы обманкой. Попытается колдун навести на человека порчу, но ничего у него не получится, имя, записанное в документах, фальшивое, а настоящего ему не узнать, родственники его не сдадут.

Ранним утром десятилетний деревенский темнокожий мальчишка, чье официальное имя было записано в документах как Махмед, отправился с отцом вытащить из реки поставленные накануне сети. Даже разговаривая между собой, отец и сын избегали называть себя настоящими именами – в саванне безлюдно, но их могли подслушать злые духи. Махмед был единственным из селения, кто видел вчера пролетавший по небу огненный шар. Зато удар слышали многие. Вождь выслушал мальчишку, но остался при своем мнении, мол, это прозвучал взрыв, а потому сельчанам лучше не ходить на юг, там наверняка «белые» выясняют между собой отношения. Естественно, под «белыми» вождь подразумевал туарегов.

– …отец, но я же видел собственными глазами, – говорил мальчишка по дороге к реке.

– Есть вещи, которые существуют, но мы их не видим. А есть такие, которых нет, но мы видим их, – загадочно отвечал отец.

– Как это так? – удивился Махмед.

– Скажем, души предков. Они же существуют, помогают нам в земной жизни, а если покойный был плохим человеком – злым колдуном, продолжают вредить живым, но увидеть их может не каждый.

– Духи могут становиться невидимыми, когда захотят этого?

– Нет, они способны становиться видимыми, если посчитают человека достойным их созерцать.

Мальчишка не нашелся что сказать на такое предположение. Отец с сыном вышли к реке. На покрытых сочной травой берегах высились акации, вода казалась голубой из-за отражавшегося в ней неба. Отец произнес короткую молитву, предназначавшуюся для крокодилов, чтобы они не причинили рыбакам вреда.

– Теперь можно и сети вытаскивать.

– Отец, а если огненный шар был душой предка, который захотел сделать так, чтобы только я его видел? – подыскал наконец мальчишка вариант, в котором укладывались одновременно и его правда, и правда отца.

– А кто ты такой, чтобы удостоиться подобной чести?

Вопрос ставил в тупик. С одной стороны, Махмед являлся членом рода, и, исходя из этого, дух предка вполне мог показаться ему. С другой стороны, мальчишка еще не проходил обряда инициации, а потому считался как бы неполноценным мужчиной.

Стали вытаскивать сеть. Отец даже просиял от радости – рыбы было много, к тому же крупной. Они с сыном высвобождали запутавшихся в ячейках жабрами рыб и бросали их в большой плетеный кокон. Наконец работа была окончена. Кокон с рыбой погрузили в воду тихой заводи и стали растягивать сеть на воткнутых в песок палках для просушки, не хотелось тащить в деревню лишний груз. Отец сел на землю и принялся раскуривать трубку, набитую табаком собственного производства.

– Можно, я сбегаю – посмотрю силки, которые поставил вчера? Вдруг что-нибудь в них попало?

Отец задумался. Вождь предупредил, чтобы не ходили к югу. Но он сам повел сына к реке, потому запретить ему осмотреть силки было бы не слишком педагогично.

– Хорошо, только далеко не уходи.

– Я успею вернуться раньше, чем сеть просохнет, – пообещал Махмед.

На самом деле мальчишку не столько интересовали поставленные накануне силки, сколько огненный шар, появившийся вчера в небе. Ему казалось, что тот упал совсем неподалеку – стоит только перейти возвышенность, и откроется место падения. Он бегом взлетел на холм и глянул вниз. Сперва ему показалось, что пейзаж выглядит привычно, так, как и раньше, ничего в нем не поменялось. Стало даже как-то обидно – неужели огненный шар ему только привиделся? Но, присмотревшись, мальчишка рассмотрел поваленную старую акацию на берегу заболоченной лужи и обожженную вокруг нее траву. Не выжженную солнцем до желтизны, чего следовало бы ожидать в саванне, а именно обожженную.