За время моего отсутствия ничего не изменилось, Женька провел все время за работой, а сейчас спал в комнате, казалось, его мощный храп сотрясал стены. Один плюс — квартира осталась в том же виде, как и перед моим уходом. Я с содроганием вспомнила, как несколько часов выгребала мусор из комнаты Стаса, а он молча наблюдал за мной с легкой улыбкой. Отвратительно!

Стоило мне все убрать, и достать запеченную рыбу из духовки, как к нему в дом в буквальном смысле ввалилась толпа орущих друзей. Хотя, это стадо размалеванных девиц и вальяжных парней сложно назвать друзьями. Я читала на их холеных лицах легкое презрение, когда протискивалась к выходу. В ту минуту я была рада, что ухожу домой. Конечно же, ни о каком контрольном звонке в 11 вечера не может быть и речи. Это было бы самым глупым поступком, который приравнял бы меня к «беспокойной мамочке».

Представляю, что там сейчас творится! Я понимала, что ужин сегодня останется нетронутым, но готовить в любом случае надо, потому что завтра с утра мне снова на работу. Хорошо, черт возьми, я попробую перешагнуть через саму себя — несмотря ни на что, один день уже прошел, и без больших потерь, как говорится. Бывало и хуже.

Захотелось курить, и это через четыре года моего яростного отказа от сигарет! Сигарет в доме не было, но зато было вино, которое мы так и не допили. Я вытянула пробку, наполнила бокал и забралась на подоконник. Женька терпеть не может, когда я так делаю, но он спит, а значит, ничего не узнает. Пока я возилась с индейкой, на город опустилась ночь: по ночной магистрали проносились машины, жизнь продолжала бурлить. Народ гулял, кажется, еще больше, чем днем. По краям у дорог горели яркие фонари, тут и там светились неоновые вывески реклам и магазинов. Ночное очарование, свидания в кафе, развлечения.

Я любила наблюдать за городской суетой, но не любила быть ее частью. Мне гораздо уютнее находиться дома, пить кофе, есть шоколад, смотреть комедии или сериалы. Ну, или пить вино, когда нет настроения или устала. Сейчас было тошно на душе, некомфортно. Дело тут даже не в Стасе. Просто я отвыкла от новых знакомств, не люблю резкие перемены. А тут еще приходится не только быть вежливой, но и выполнять работу, так сказать, бытового характера. Да еще под пристальным и недовольным надзором.

Зачем я ввязалась в это? Пора признаться себе: Женька не так много зарабатывает, чтобы нам хватало на все наши нужды. Да, нам хватает на все необходимое, но мне хочется откладывать деньги, чтобы потратить их на что-то интересное, а не в дом. Быт — бытом, но ведь не может же постоянно так продолжаться? Я хочу стать другой, хочу легкости, а не этой странной тоски. Вот откуда она взялась?

Вибрация телефона отвлекла меня от мыслей. Незнакомый номер. Время 23:15.

— Слушаю вас.

— Вызывай такси и приезжай. Прямо сейчас.

— Стас? — я едва не выронила бокал с вином, пальцы мгновенно ослабли. — Но, что случилось?

— Слушай, мне вообще не до разговоров. Ты — моя сиделка, так? Ну, так приедь, тут для тебя нарисовалось неотложное дело. — У него заплетался язык. Да, так оно и было, он же пьяный до чертиков!

— Послушайте. У вас там целая компания. Что, никто не в состоянии помочь? По условию вашего отца, я не должна работать в ночное время. Что я должна сказать своему мужу?

— Алиса в стране Чудес замужем. — Стас пьяно хихикнул, — за кем, если не секрет, за кроликом? Ну, тот, который бегал с часами?

— Совсем не смешно! — я почувствовала волну гнева. Да сколько можно, в конце-концов? Этот человек нагло внедряется в мою жизнь и получает наслаждение от своих оскорблений. — Почему я должна ехать к человеку, который и два слова нормально связать не может? Почему вы решили, что мной можно командовать, будто я рабыня?

— Оп-па. Малышка взбунтовалась. Почувствовала себя уверенной в своей темной норке. Я обескуражен и расстроен. Честно. — Стас на мгновение замолчал, наверное, думал. Послышался обреченный вздох. — Ну, хорошо. Ты можешь не приезжать. Но когда приедешь утром, увидишь меня на газоне, замерзшего и больного. И тебе придется лечить меня, потому что сам я лекарства пить не стану.

— Не понимаю, почему вы оказались на газоне? — я постаралась не обращать внимания на его слишком непосредственное поведение. Удивительно, как легко у него получаются манипуляции, словно я его вещь!

— Это долгая история. Признаться, честно, я и сам не понял, как все произошло. — Голос Стаса помрачнел, — В общем, жду.

Об сбросил вызов, прежде чем я успела отреагировать. Что значит — жду? Это шутка? Этот мерзавец, серьезно думает, что я сейчас все брошу, оставлю спящего мужа дома и уеду? Интересно, что мне скажет Женька? Кажется, я начинаю немного понимать, что означают слова Михаила про безумные идеи. Вот только он не предупредил, что идеи дорогого сынка связаны с грандиозными попойками.

И все же, я нервничала. Я просто не могу не нервничать в такой ситуации. Что, если он на самом деле лежит один во дворе? Но какое мне до этого дело? Хорошо, черт с ним, я поеду!

Второпях я накарябала записку, на случай, если Женька проснется. Да, возможно, он меня неправильно поймет, возможно, это самый нелепый поступок в моей жизни, но я не могу взять и уснуть, зная, что Стас где-то на газоне. Черт, ну разве так можно?!

Чертов газон

Ворота были приоткрыты. Чего и следовало ожидать. Дорожка к самому дому освещалась фонарями, но я прямым ходом направилась к беседке — Стас сидел внутри.

— В чем дело? Почему вы вытащили меня из дома в такое время?

— Алиса, ты все-таки приехала, несмотря на мою грубость.

Только сейчас до меня дошло, что он сидит без коляски, прямо на лавочке.

— Я не поняла, что вообще происходит? Вы меня обманули, прикидывались инвалидом? — Я не могла поверить в происходящее. — Ради чего, ради веселья?

— Что за ерунду ты несешь? — Стас нахмурился. — Вот значит, кем ты меня считаешь: инвалидом! Весело, ничего не скажешь. Что касается коляски — я просто не могу ее достать. Ползти в дом по асфальту как-то не хочется, а мои пьяные друзья не реагируют на телефон. Так понятно?

Я уставилась на него, пытаясь сообразить, что он мелет. Ползти по асфальту — это уж слишком.

— Так ваши друзья в доме?

— Ну, конечно. Где им еще быть? — Стас улыбнулся, на