Однако Вальтер Бёркерт, специалист по истории культуры и религии Греции, основывая свою теорию на трудах Плиния, предполагает, что этот ритуал мог быть формой так называемого «переходного обряда», практиковавшегося юношами в некоторых аркадских общинах и родах. Плиний пишет, что из членов рода выбирали юношу и отводили его в отдаленную местность, где он снимал одежду, вешал ее на ветви дуба, переплывал озеро и уходил в леса, чтобы прожить там, как дикий волк, девять лет, после чего возвращался, одевался и возобновлял жизнь в человеческом обществе, уже в качестве взрослого мужчины. В течение этих девяти лет он не должен был пробовать человеческой плоти, иначе он становился лесной тварью и терял человеческий облик. Упоминание о переплывании озера — показательный момент, поскольку оно олицетворяет, по мнению антропологов-культурологов, разрыв с миром людей. Возможно, частью таких ритуалов были и человеческие жертвоприношения, но истинная природа их остается неясной. Павсаний же, хотя и не сомневается в их существовании, крайне скептически отзывается о возможности превращения человека в волка.

ДАМАРХ

Павсаний упоминает и другую похожую историю (в истинности которой также сомневается), повествующую о кулачном бойце из Аркадии Дамархе, который стал победителем Олимпийских игр около 400 г. до н. э. Он принял участие в соревнованиях после того, как был превращен в волка на девять лет, а затем пережил обратное превращение. Однако многие другие греческие авторы вовсе не так скептичны, как Павсаний: Аркадия, в конце концов, была географически труднодоступным и потому таинственным районом, обычно ассоциировавшимся в те времена со сверхъестественными силами и колдовством. Сила и умения Дамарха, бесспорно, считались результатом его «волчьих связей».

Но не одни лишь кулачные бойцы были воинственными «волками» древнего античного мира. Плиний также свидетельствует, что у подножия горы Соракты в Этрурии (Италия), примерно в 26 милях от Рима, раз в год проводилась необычная церемония в честь богини Феронии. Она, вероятно, была богиней плодородия, священной покровительницей растений и некоторых видов животных—хотя, каких именно, не указано. Ее праздник был известен под названием Hirpi Sorani, или праздника Соранских волков, и привлекал огромные толпы народа не только из близлежащих деревень, но и из самого Рима. Во время церемонии некоторые люди, известные под названием «волчьих колдунов» или «волчьих воинов», одержимые духами волков, ходили босыми ступнями по пылающим углям, не получая при этом никаких видимых повреждений. Эти люди считались неодолимыми бойцами и, оставаясь под властью вселившихся в них волчьих духов, совершали подвиги, требовавшие огромной силы и отваги, на посвященном этому событию празднестве. В результате таких деяний они освобождались государственной властью от любых общественных работ и обязанностей и высоко почитались местным населением.

Между античными авторами велись жаркие споры о том, Феронии ли вообще был посвящен этот праздник. Плиний и Виргилий утверждали, что он составлял часть более древнего культа, гораздо старше самой богини, посвященного богу упомянутой горы, которого звали Соранус. Позднее его отождествили с богом Аполлоном, хотя существует предположение, что в своей изначальной ипостаси Соранус мог представать верующим в обличье волка. Другой римский автор, последователь Ливия и Виргилия, Силий Италик (25 или 26 — 117 гг. н. э.) упоминает о людях, проходивших сквозь пламя после принесения человеческой жертвы, неся в руках ее внутренности, — акт, который даровал им «божественное прикосновение» и статус «колдунов». Однако относится ли это описание к празднику Феронии у горы Соракты — неясно.

Некоторые писатели древности навешивали ярлык «оборотничества» на целые народы без разбору. Почтенный историк Геродот (484–425 гг. до н. э.), например, утверждал в своей «Истории», что некоторые члены племени неури, жившего на границе Скифии (современная Украина), раз в году «перекидывались» в волков, а все племя, по меньшей мере, состояло из антропофагов (в изначальном смысле слова — людоедов). Хотя некоторые неури действительно могли быть каннибалами, все же нет веских оснований полагать, что они принимали обличье волков или что волк у них почитался каким-то особенным животным. Эта легенда, скорее всего, — не более чем результат ксенофобии соседствовавших с неури народов, хотя в ней могло присутствовать и зерно истины — в том, что касается каннибализма.

Греки и римляне были, разумеется, не единственными древними народами, которые почитали богов, ассоциировавшихся с собаками или волками. Египтяне также чтили божеств, щеголявших человеческими телами и головами диких волкоподобных существ. Самый известный из них, разумеется, Анубис, древнеегипетский правитель царства мертвых, а позднее — бог, который надзирал за бальзамированием и мумификацией. Это божество было гибридной сущностью с головой пустынного шакала и телом человеческого существа, иногда изображалось с потемневшей и гниющей плотью. Существуют, однако, изображения Анубиса в полностью зверином облике — в виде огромного черного пса.

Культ Анубиса процветал в Египте во времена, которые археологи называют эпохой Древнего царства (III тысячелетие до н. э.), но происхождение его может быть гораздо более древним. Позднее в мифологии на посту верховного бога его сменил Осирис, бог, сумевший воскреснуть и победивший смерть. В эпоху Древнего царства Анубис был одним из восьми богов (составлявших священный Огдоад), правивших землями по берегам Нила. Пожалуй, самое известное его изображение было найдено в прославленной египетской «Книге мертвых», где он изображен взвешивающим сердца умерших на весах Истины, чтобы определить, достойны ли они загробной жизни. Нет никаких сомнений в том, что в своем качестве хранителя врат между двумя мирами Анубис был для древних египтян крайне важным богом. Собачья голова и связь с миром мертвых, возможно, являются результатом отождествления его с шакалом — падальщиком, который селился на кладбищах и ассоциировался с разрыванием могил и пожиранием мертвых тел.

ВЕПВАВЕТ

Как было отмечено ранее, Анубис, несмотря на свою несомненную древность, мог быть позднейшим воплощением еще более древнего божества. Первый претендент на роль его предшественника — Вепвавет, божество города Асьют (Сиут) в Верхнем Египте, позже, в греко-романский период, переименованного в Ликополь (город волков). Так же как и Анубис (с которым его часто отождествляют), Вепвавет иногда изображается в виде человека с головой волка или шакала, но чаще — в образе волка (отсюда и греческое название города). Он считался Открывателем Пути — крайне суровым божеством, которое сопровождало души умерших через Дуат (в египетской религии — область, напоминающая раннехристианские представления о чистилище). Возможно, Вепвавет был олицетворением одного из фараонов Древнего царства (а может быть, и нескольких), которые не прочь были приписать себе некоторые качества волка. По этой причине Вепвавет часто рассматривается как «защитник царской власти» и разновидность бога войны. Текст наскальной надписи на Синае говорит о том, что Вепвавет «открыл путь» царю Сехемкету (фараон Третьей династии) к «великой победе» над его врагами. Это позволяет предположить, что упомянутый фараон был неистов в битве (подобен волку). На изображениях этого божества мы видим его в египетской воинской одежде, с луком или булавой в руке; и то и другое — свидетельство его свирепости. В некоторых случаях Вепвавет изображен несущим булаву царя Нармера, египетского фараона, правившего в XXXI веке до н. э., в знак его великой древности (и, соответственно, древности волчьего культа в Древнем Египте). Позже, когда Вепвавет ассимилировался в традиционный египетский пантеон, его стали изображать как сына Анубиса (возможно, из-за их внешнего сходства), хотя в некоторых легендах он назван сыном бога-змея Сета.