а тут… Явно ж южные широты какие-то! А там, и тут тоже, стало быть, как и на Земле, сплошные геологические разломы и активная вулканическая деятельность, формирование коры и всякое такое безрадостное прочее. Хотя…

Судя по безмятежной тишине вокруг, ничего такого пока не предвидится, и зря я себя накручиваю. Топнул — плотно, пустот подо мной не слышно. Для успокоения еще в разных местах железкой постучал. Пойдет. Это только у Жюль Верна в «Таинственном острове» в предпоследней главе остров вдруг! резко погружается, а на последней странице подплывает кораблик доблестных спасателей и героически достает из воды кого ни попадя. Кстати, в стратегических книгах было и что мысли людские порой сбывались. Буду думать о хорошем и позитивном, вот. Как там пелось? «Только о хорошем, о хорошем помни.»…

Глянул из-под руки на море, посмотрел влево-вправо — нет, не плывут Спасатели, не горят желанием осчастливить одинокого Робинзона. Ну да, вот он я и есть «Роби-Роби-Робинзон», как в песне. И попал я сюда, буду думать в понедельник. Как-то же считать надо? Пойду свою Пятницу искать. Потому как совершенно до неё, до её здесь появления, свободен. И тут, и вообще…

Куда идут все классические попаданцы первым делом? К людям, логично. Как быть — если их нет и неизвестно, в какой стороны они находятся? Искать? Или сами меня найдут? Да ну… Да, кстати, они-то тут точно есть? Могут быть, но не факт что есть — всяко может быть.

Ещё можно идти к Реке. Все ж так делают! Правда, с этим облом — реки тут не может быть в принципе, просто взяться ей неоткуда. Особенно большой реки. Размеры у острова явно не те. Ну вот — сразу не повезло. Разве что ручей какой невеликий найдется или родник, потому идти мне в противоположную сторону. От берега — вглубь. И судя по всему, ещё и вверх. А родник-ручеек, источник- чешмелэ, если и есть тут такой, буду потом искать. Всё равно придётся это сделать, без еды я ещё сколько-то протяну, а без воды никак. Вот и надо узнать побольше, пока силы ещё есть. Если ничего не добуду — вряд ли потом захочется куда-то тащиться. Да и просто сил не будет, на жаре-то быстро они теряются.

Как правило, это я читал, да и некоторое общее представление имею, выходить надо туда, где можно и самому быть замеченным, или туда, где есть какие-то естественные высоты.

Вот, в поисках такой господствующей высоты я и отправился вглубь острова. А что, берег я и так вблизи увижу, вон он, куда он от меня денется-то? Есть там что-то полезное на берегу, нет ли — мимо не пройду. Если мне тут жить предстоит, изучу и излажу всё: и берег, и окрестные отмели. Там, кстати, и добыть что-то возможно. Из морепродуктов. Пусть я их толком-то и не знаю — разберусь. А так и пройдусь, и осмотрюсь — хоть размеры своего местопребывания определить смогу. «Клетку изучу». Чемуравна, так сказать, площадь моей здесь личной свободы. Лично шагами её измерю. Если и не точно, так хоть приблизительно, на первый раз. Может для общего представления, даже, что-то и зарисую схематично. Иду и размышляю.

Раз через «Симу» мне было сказано, что я нахожусь в «локации», то… Кстати, что это такое — локация? Вероятно, на их языке или сленге какое-то место. Большая она, огромная или малая — никто точно не знает, но явно имеет и какие-то свои границы и берега. Чем-то таким особым отличается от прочих. Хорошо это или плохо — «вашпе» неизвестно. Это Джамшут «заслуженный строитель в первом поколении» из «Нашей Раши» так говорил. И я так скажу! Зато, хоть что-то. Раз есть такая — могут быть и другие. С совершенно другим набором первоначальных условий. Логично? Вполне, что там дальше?

Так, «Затерянные Острова» — ни разу не слышал. Есть ли на Земле такие — даже и не представляю. Хотя и образование уменя самое, что ни на есть, гуманитарное, и, даже, в чём-то сугубо прагматическое, но, хоть убей, такого местного этнонима не вспоминается. Значит это — явно уже здешнее, уже местное «Платформенное». Но и какой-то слишком уж явно человеческий термин… Значит, что? А вот не знаю, будем думать. Во всяком случае, как бы, намекает, что кому-то из людей что-то другое известно. Зато вот я конкретно нахожусь в таком месте, куда те, кто раздавал наобум здешние «названия» и «имена», взглянут в последнюю очередь. Как там в песне: «А колпак с бубенчиком — ну кому он нужен?» Вот-вот, самое-самое то, вернее и вреднее не придумаешь. Если выбираться — то только самостоятельно, спасателей не будет. А надо ли отсюда выбираться-то? Вот!

Ещё правильная мысль вдогонку: если «Острова» — значит их точно несколько. Не только мой, вот этот вот, а непременно имеются и другие. Так, уже понятнее. Скорее всего какие-то, помимо меня, люди есть ещё. Где-то. На них… Не других островах — как вариант. Может быть мне и надо с ними встретиться?

И это и есть первая «Задача», нет? А может Смотрящие(так в книгах этих Экспериментаторов приличные люди называли, так и мне, наверно, называть их следует) решили провести новый опыт: кто сколько проживет в одиночку? Что это им даст? Да и чего такое проводить-то, ресурсы зря тратить, всё давно проведено до нас и без нас. Уж всяко не ради меня одного это все затеяно!

Тот же, к примеру, прототип романа Даниэля Дэфо Александр Селькирк «отробинзонил» свои несколько лет на подобном острове у берегов Южной Америки, пока его не вытащили оттуда на проходящее мимо судно. Выжил. И не совсем умом двинулся. Не 28 лет, конечно, как в художественно в романе описано, но и не несколько дней. Если не путаю — где-то года четыре всего. Хватило на его жизнеописание. И другие, да вот хоть те же фанатичные японские солдаты и офицеры, которые десятилетиями вели свою войну против всех на тропических островах в джунглях Филиппин и Индонезии. Ничего, как-то и они выживали. Ну тем-то фанатизм и воинских дух помогали. Так, а мне что может помочь? Если, конечно, людей в ближайшем будущем встретить не предвидится.

Надо точно знать, что здесь находится, и чем я располагаю. Вот этим и занимаюсь. «Правильной дорогой идете, товарищи!» Это и про меня тоже, выходит. Хотя те, кто меня сюда… загнал, так скажем, мне совсем не товарищи. Потому как я для них