Глава 4

Елизавета вышла из самолета. Все, наконец-то можно вздохнуть с облегчением. Долетели! На сегодняшний день самолеты стали одним из самых небезопасных средств передвижения. И хуже тогда, когда у тебя нет выбора. Командировка, например. Когда Елизавете Васильевне сообщили, что необходимо лететь в Казахстан, в первый момент она даже растерялась. За тридцать лет, которые она проработала на предприятии, в командировки не ездила ни разу. Не удавалось. Хотя знала, что это очень выгодно — суточные платили весьма приличные да еще в твердой валюте. Поэтому желающих было хоть отбавляй. Руководители летали без конца, выдумывая причины, порой самые нелепые. Простым смертным куда сложнее. Но в этот раз Елизавете повезло — на площадке Байконура собирали стапеля именно их производства. Пришлось оформлять бесконечное число бумаг, каких-то заявлений, пропусков, выслушивать завистливые охи и ахи…

И вот кожу коснулась палящее, просто огненное, солнце Казахстана. Елизавета вышла из самолета, попала, словно в раскаленную печь. Никогда не думала, что воздух может быть таким обжигающим, казалось, трудно дышать. Асфальт плавился под ногами в буквальном смысле слова. Ощущение, что ты в нем вот-вот увязнешь, очертания зданий аэродрома были нечеткими из-за плавающего воздуха. Да, там, в Москве, говорили, что здесь будет жарко, что Елизавета летит в самое пекло, но она не представляла себе, что будет так, как сейчас. Скорее бы добраться до здания.

— Елизавета Васильевна, идите к нам! — крикнули ее спутники, четверо мужчин абсолютно разного возраста — один рабочий-пенсионер, один — средних лет технолог и два молодых конструктора.

— Ну и жара! — обмахиваясь бумагами, сказал технолог. Он тоже был здесь впервые. По годам почти ровесник Елизаветы, но работал на предприятии не так давно.

Рабочий снисходительно посмотрел на него, он летал на Байконур еще в молодости.

— А ты что думал? Самый разгар лета, да еще Казахстан. Температура, наверное, градусов сорок пять, а то и больше. Подожди, еще ночью будешь спать в мокрой простыне, если в гостинице не работают кондиционеры, — сказал он.

— Ну, да? — не поверили конструктора. — В мокрой простыне — это экзотично. Федорович, а ты на свидания ночью в этой простыне ходил? — они захихикали.

— Глупые, — миролюбиво отозвался Федорович и помог Лизе сесть в автобус, который уже ждал их возле здания аэродрома.

— Нас сразу повезут в гостиницу? — спросила Лиза и посмотрела в окно.

Кругом асфальт и песок. Когда дует ветер, то лихо поднимает легкий светлый песок и кружит его. Странный климат — невыносимая жара, сильные порывы ветра, очень сухой воздух. Говорят, что зимой здесь часто совсем не бывает снега, но морозы ощутимые. Лето длится почти до ноября. Кругом степь, растет «перекати поле». И лишь весной степь ненадолго преображается. Распускаются низкорослые тюльпаны, миниатюрные подснежники и степные фиалки, формой похожие на крохотную варежку.

Гостиница была расположена на одной из площадок Байконура. Здесь вся территория разделена на отдельные сегменты, которые именовались площадками, и каждая имела свой номер и предназначение. Город находился довольно далеко. В него обычно ездили только по выходным.

Лиза сидела в автобусе и думала о том, как давно она никуда не ездила. Жизнь была довольно однообразной и, в общем-то, стабильной. Дети, дочь и сын, стали уже взрослыми, еще не приобрели своих семей, но вовсю жаждали самостоятельности, строили планы, влюбились. Они уже чувствовали себя птенцами, готовыми улететь из гнезда в любой момент.

С мужем отношения были тоже стабильные, можно сказать хорошие, на почве многолетней привычки. Супруг не курил, не пил, никогда не устраивал скандалов, не предъявлял претензий. Он жил в своем особом мире. Мире своих увлечений, работы, спокойствия, тесно граничащего с равнодушием. Нет, равнодушием не к жизни, а к тому, что ему было неинтересно. Он предпочитал не вмешиваться в воспитание детей, не пытался решать их проблемы, проблемы семьи, трудности в обеспечении материального достатка. Он полагал, что все решится само собой или, на худой конец, Лизонька что-нибудь придумает. Вот она и придумывала, искала выходы, договаривалась, звонила, платила. Раньше, в молодости, когда сил, казалось, было не меряно, можно было и не спать ночами, чтобы сделать все задуманное, а утром легко вскакивать с кровати и бежать на работу. Зато дети пошли в школу чистые, аккуратные, уроки сделаны, портфели собраны, в них вкусный завтрак. Муж на работе в начищенном костюме, всегда в белоснежной рубашке. Ведь супруг занимал пост на одном из ведущих предприятий их небольшого, но стратегически очень важного города. Вот так и текли минуты, часы, месяцы, годы… Время все убыстряло свой бешеный темп. А все остальное, казалось, и не меняется. Привычка ходить на работу, которую ты, в общем-то, не очень любишь. Привычка стоять у «мартена», теперь еще и обслуживая по части кормежки друзей своих детей. Муж говорил: «если к нам в дом идут люди — значит у нас хорошо». Привычка любить мужа, нет, скорее терпеливо сносить его недостатки, а иногда и раздражаться, скрывая истинную причину. Супруг после краха социализма потерял должность, престижную работу, ушел на маленькое предприятие, где стал зарабатывать гроши. Зато он критиковал нынешний строй, пагубность новых экономических отношений и всегда ставил в противовес им идеи прогрессивного коммунизма, в который безоглядно верил.

Лиза пыталась выжить в одиночку. Экономила на всем, научилась неплохо шить, готовить вкусные блюда из ограниченного числа продуктов, научилась договариваться с нужными людьми, просить, одалживать. В общем, могла рассчитывать только на себя.

И вот, спустя двадцать семь после заключения брака с Борей, она почувствовала себя старой замученной клячей, у которой иногда хватает сил лишь добраться до кровати. На календаре обозначился пятидесятый год ее жизни…

Лиза вздохнула. Что-то не к месту потянуло на воспоминания, которые в последнее время почему-то были больше невеселыми. Как-то получалось само собой, что и вспомнить нечего. Ничего такого, что радовало бы. Впрочем, унынию придаваться тоже не стоило. У нее замечательные дети, да и с работой все в порядке. Вот сейчас выдалась очень интересная командировка. Не говоря уже о финансах. Вполне можно будет отложить денег на норковую шубу, о которой Лиза так давно мечтала. Не на полную стоимость, конечно, но на большую ее часть.

Автобус подкатил к гостинице. Старое трехэтажное здание, очевидно, недавно подвергалось ремонту, скорее, косметическому. Первый этаж в основном занимала администрация, всего пара номеров для постояльцев, на втором этаже — так называемое «женское» отделение. Третий этаж для мужчин. Из-за ошибки в распределении Елизавета попала именно на третий. Ну, ничего — она привыкла быть среди мужчин, работа