chitay-knigi.com » Классика » Миндаль - Вон Пхён Сон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46
Перейти на страницу:
испытаниями, докладами в научных сообществах и всем прочим. Само собой, все обследования были бы за их счет. Кроме того, по окончании исследований моим именем могли бы назвать область мозга, то есть, подобно зоне Брока или зоне Вернике, появилась бы и зона Сон Юн Чжэ. Но у мамы такие обещания врачей только вызывали отвращение, и она наотрез отказалась от их предложений.

Дело было в том, что она знала про зоны Вернике и Брока — они были названы не в честь исследуемых пациентов, а по именам ученых, их открывших. У нас рядом с домом была районная библиотека, и мама постоянно туда ходила и штудировала все книжки, в которых писали про мозг. Ну и то, что эти лекари видели во мне не человека, а просто интересный материал, кусок мяса для опытов, ей тоже совсем не нравилось. Мама быстро рассталась с надеждой, что доктора смогут меня вылечить. Все, на что можно было рассчитывать, — что они будут ставить на мне свои мутные опыты, пичкать непроверенными лекарствами и записывать мою реакцию, чтобы потом красоваться на своих симпозиумах, а больше ничего. Это так моя мама считала. Поэтому, как и многие мамаши в минуты волнения, она выдала банальную и не слишком убедительно звучащую тираду:

— Я мать, я лучше знаю своего ребенка.

С того дня ноги ее больше не было в той клинике. Выйдя на улицу, мать плюнула на клумбу и сказала:

— Пусть сначала разберутся, что у них самих в башке происходит.

Маму иногда резко заносило в плане высокомерия.

7

Мама винила себя за то, что во время беременности сильно нервничала, да еще и тайком покуривала — одну-две сигареты в день. А на последнем месяце, когда терпеть уже не было мочи, позволяла себе хлебнуть пару глотков пива. Но на самом деле было вполне очевидно, почему у меня не все в порядке под черепной коробкой. Просто не повезло, судьба такая. Потому что на удивление много зависит от нее, судьбы-злодейки, грубо поддерживающей в мире причудливый баланс.

В общем, что случилось, то случилось. Возможно, мама рассчитывала, что взамен утраченной способности к эмоциям у меня, как в кино, появится сверхпамять, словно у компьютера, или до невероятной степени разовьется чувство прекрасного и я буду рисовать гениальные картины. Тогда бы я смог выступать в различных шоу-программах, а намалеванные мной полотна разлетались бы за десятки миллионов вон. Не знаю, может, она так и думала, вот только гениальных способностей у меня не было.

В общем, после того случая с упавшей девочкой в Микки-Маусах мама всерьез взялась за мое «обучение». Потому что моя неспособность к переживаниям была не только невезением или чем-то, достойным простого сожаления. Это было еще и очень опасно.

Например, мне можно было устраивать выволочку с самым свирепым выражением лица, кричать или громко орать, яростно хмуря брови, — толку от этого не было никакого. Мне сложно было уловить, какой конкретно смысл люди вкладывают во все эти действия. Соответственно, я не понимал, какое значение скрывается за внешней формой какого-то явления. Я воспринимал мир буквально.

На все случаи жизни мама писала мне записочки на цветных стикерах и прикрепляла их к большому листу ватмана на стене. Весь ватман был украшен этими мелкими листочками с напоминаниями:

Если рядом едет машина → держись подальше, если приближается к тебе → беги.

Если на тебя идут люди → отойди в сторону, чтобы не столкнуться с ними.

Если собеседник смеется → тоже улыбнись в ответ.

И в самом низу была приписка:

Для справки: будет легче, если ты будешь копировать выражение собеседника.

Мне на тот момент было восемь, и такие предложения были для меня длинноваты.

Этим цветным стикерам не было ни конца ни края. Пока мои ровесники зубрили таблицу умножения, я учил наизусть примеры на этих записках. Подобно тому, как на уроках истории нужно было запоминать имена королей вместе с периодами их правления, мне приходилось заучивать правильные реакции для каждого конкретного случая. Мама периодически меня экзаменовала. Любой нормальный человек безо всякого труда усвоил бы эти примеры инстинктивно, но мне приходилось заучивать все примеры подряд, один за другим. В бабушкины обязанности входило вырезать стрелочки, которыми я потом указывал на правильные ответы на ватмане. Бабуля недоверчиво цокала языком, сомневаясь, будет ли толк от такой зубрежки, но стрелочки тем не менее вырезала.

8

Прошло несколько лет, голова у меня выросла, но размер миндалин внутри оставался прежним. Чем более сложные отношения приходилось выстраивать с людьми и чем больше параметров появлялось в маминых формулах, тем труднее мне становилось их применять на практике; постепенно я становился для окружающих бельмом на глазу.

В первый же день учебного года меня стали считать чудилой, специально отзывали в уголок на школьной площадке и выставляли на всеобщее посмешище. Дети забрасывали меня дурацкими вопросами, а поскольку врать я тоже не умел, то всегда отвечал как было, ничего не скрывая. И не понимал, с чего они прямо лопаются со смеха. Этим, сам того не желая, я каждый день ранил маму в самое сердце.

Но она все равно не сдавалась:

— Ты, главное, не высовывайся, уже толк будет.

«Не высовываться» означало «чтобы не замечали». Не замечали, что я отличаюсь от других. Как только это обнаруживалось, как только я «высовывался», в тот же самый миг я превращался в мишень. Здесь уже было не обойтись простыми инструкциями по типу «едет машина — отойди». Теперь наступил момент, когда для этого требовался настоящий актерский талант. Мама без устали и с воображением не меньшим, чем у театрального драматурга, расписывала возможные диалоги. Мне же нужно было заучить истинный смысл, скрытый в репликах собеседника, в совокупности со своими ответами — тоже с расшифровкой того, что они подразумевали на самом деле.

Например, когда твои одноклассники показывают или рассказывают о своих новых школьных принадлежностях или дают посмотреть какие-то игрушки, то на самом деле они просто хотят похвастаться.

Мама учила, что в таких случаях нужно говорить: «Классно!», что в переводе на язык чувств означает «завидую».

Если же кто-то говорит мне что-то позитивное, например, что я красивый или что я молодец, в таких случаях правильным ответом будет «Спасибо!» или «Да ладно вам!» (понятно, значение слова «позитивный» мне пришлось объяснять отдельно).

Мама считала, что «спасибо» — это стандартное общеупотребительное слово, а «Да ладно вам!» — более непринужденное и раскованное

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности