мясо моих дней

остается только туман под конец

да и тот игрушечный

.

взрывы и хохот

орошают землю проститутку

рыдания кормят

надолго ли хватит воды в моем сердце?

пей, пока есть

мой маленький друг

пей, пока можешь

воскресенье еще далеко

.

жизнь — это процесс

как у кафки

здесь нет завершенных форм

даже мертвое продолжает жить и меняться

вы можете вычеркнуть главу, но она уже опубликована

не стоит бояться клякс на бумаге

в них то и вся суть

.

также не стоит искать правильное и верное

используйте то, что под рукой

все это — лишь временное решение

.

город полон норок, в которых я живу

смотрите внимательнее в кучах листьев, под сугробами и корягами

я всегда где-то здесь

.

а когда придет час засыпать или просыпаться, не растеряй все свои тайны

.

у кого самые длинные руки?

боюсь, тебе не понравится ответ

а глаза у него черные и узкие

.

съешь таблетку

хуже не будет

съешь две

надо о себе заботиться

возьми еще пару

хотя знаешь, бери всю пачку

хуже не будет

принимай их, когда почувствуешь необходимость

.

живу во смерти

мое тело трупное окоченение

бог улыбается

кровь течет из полоумной пасти

дух покинул песочницу

.

пожирая котлеты из мух

читаю газету

галстук на вену

отрезая мгновения

хватит ерепенится

время сдаваться

.

феи тают надо мной

капают холодным воском

песнь их тихнет в небесах

скоро буря, жду грозы

.

стены комнаты ржавеют

ржавчина ссыпается в мой борщ

ложка проникает вглубь

как скальпель в тело роженицы

.

поломанный свет

на улыбке твоей

вроде все понимаешь

но разума нет

душа греется в виде

излома у рта

ты ж мое чудо

потекла слюна

.

пропал в холодном лабиринте квартиры

в черных скинни джинсах

и только окровавленная тетрадь

полная стихов

согревает, ведь сжигаю ее

прощай, делайла

прощай, мария

пропал в холодной комнате

полной заметок на полях

ни дуновения

задерживаю дыхание

теряю сознание

очнуться в твоей груди

быком в клетке ребер

и разбиться птицей

в кровь

пропал в холодной руке

щекой в твоей холодной руке

слезы на скинни джинсах твоих

черных

.

черты твоего лица расплываются в пошлой улыбке зачем ты смотришь на меня не сквозь а поверх скользя взглядом по моему бренному телу ты меня пугаешь возьми мою руку и веди в страну наслаждений страдание дождется нас в конце но пока мы вместе и черты твоего лица резки как шрам

.

архангел заходил

просил просить за тебя

все крыльями водил

позади себя

золото чернело

в волосах его

страшно покраснело

лицо его

зашел на две минуты

даже не выпив чаю

в проходе попросил

просить за тебя

в руке была гитара

с единственной струной

рубашка была рваной

голос как не свой

архангел заходил

цедил слова как соль

просил не пить огня

мол чтоб в последний раз

я выставил его

за дверь босого в дождь

архангел не зайдет

ни разу боле, ни за что

.

когда чувствуешь себя никем

вспомни, как видишь других

вспомни их лица

их смытые безразличностью лица

это твоя вина

.

так одиноко,

будто кто-то выскреб со стенок моей табакерки

будто кто-то доел моих котят

будто кто-то забрал мое одеяло

будто кто-то разгневал народ

будто кто-то сжег траву

будто кто-то сжег весь иней

так одиноко

будто кто-то проиграл мою войну

.

посмотри, как красиво ты умираешь

кружка вина и градусник

солнце сияет слегка сквозь листы

прощай родной дом

мне пора отдать старый должок

.

умираю на пороге

но у меня есть ключ от всех дверей

.

падает копье, звенит об пол

звук повис, как гамак

как рыболовная сеть

война еще не окончена

.

кто прячется в моей тени?

кто в шляпе грязной?

с волосами?

неужто ты, душа моя?

портрет внутри

скала, обрыв

плевок в лицо

зерцало в пыли

мой древний грех

забытый, брошенный

настоянный годами

слова сокрытые словами

подсохший след

в груди моей?

войди в мой дом

не прячься боле

ты нужный друг

ты важный гость

с тобой беседу я продолжу

вина налью тебе — согреться

и лаской окружу тебя, ты — чудо

ты правда страшная в ночи

тебя в круг друзей пущу я

пусть знают все тебя

поднимем стыд

как занавес

как знамя

и на лицезренье дам

мой страшный грех

пройдет и дым

летавший всюду облаками

и он застынет

рассыпется и ляжет ниц

на глянец модного журнала

прощай, мой грех

ты был любим

найду иное развлеченье

иную страсть

иную грязь

чтоб бросится в белой рубахе

о белу грудь

каленого железа

люблю страдать

люблю грешить

люблю тебя

мой странный друг

.

черный кристалл

из пыли растаевшей

тысячу лет

на ночном он ветру

обретал свою форму

идеал и мой страх

черный кристалл

прячу в карман

рваненькой куртки

иду по дворам

дети смеются

зеленеет листва

солнце сияет

студенты бухают

черный кристалл

я несу как секрет

.

есть два бога:

зрячий и бездействующий

и слепой, но деятельный

.

ночной сеанс и мертвый дом

гробы, гробы, на углу скол

фото жены, отца и мамы

и все тут, все тут, слева направо

.

балерина блюет

панты в грязи

зеркало смотрит

глазами моими

подруги смеются

фашистская преподша

строго глядит

с высот своей низости

ее подбородок

австрийца дородного

идет желваками

капли блевот

кап между пальцев

блеск чистой крови

вровень стоят

балерины рабыни

рыбы молчат

в воде дистилят

моя балерина

блюет на всех вас

.

волшебная шапка, а под ней девочка

коллекционирует штрафы, колготки сеточкой

грязные деньги в чистых руках

танцуй под дождем, милая моя

.

дни идут и тает лед

когда никто не ждет

без стука в дверь

не трогая звонок

смерть приходит в черном

последний вздох никто не слышит

.

все хлюпает, все стекает

от низа ада, до врат рая

а за окном неон сияет

в лужах нервно отражаясь

пусть все хлынет мне в лицо

и башня с карт таро падет

вдох, вдох, вдох, держи, держи

трубы гласят, иерехон

выдох, сигарета, дым

открой окно, там свежо

ноги, руки, животы

было все и все ушло

.

кукурузные крестьяне в ванных полных кокаина

ваня, петр и ирина варят два презерватива

краской пахнет вся равнина, две скамейки в ожидании

жопы в брюках льна простого, льва толстого все забыли

.

саксофон

заливается хохотом

барабаны гремят

как война

гитара

визжит женщиной

в экстазе кричащей

о