У нее был не один день, чтобы все обдумать. Теперь замысел отца был ей предельно ясен: настроить ее против будущего супруга, ее же руками устранить его, а затем либо посадить ее  престол, либо, устранив уже саму Миланиэль, править самому.

С каждым днем, проведенным в лесу, принцесса чувствовала себя все хуже и хуже. Утренняя тошнота, головокружения, слабость. Она далеко не сразу догадалась, что беременна. Единственная страстная ночь с мужем дала свои результаты, и в ее чреве зародилась жизнь. И тогда Миланиэль совсем растерялась: одна в лесу, ослабленная беременностью, без вещей, преследуемая мужем и отцом (и если первый просто  желал проучить как следует взбалмошную девчонку, предварительно заперев ту в башне, то второй искал с одной только целью убить невольного свидетеля своих злодеяний). Все тщательно взвесив, она в какой-то момент даже обрадовалась своему положению: вот он выход.

Ее план был прост родить ненавистного ребенка, отправить его (или ее) отцу-дракону на воспитание в надежде, что, получив желаемое, он успокоиться и будет искать ее не с таким рвением. Сама же девушка планировала найти тихий уголок среди земель многочисленных человеческих государств и затеряться там. Но ее чаяниям не было суждено сбыться.

Ее силы стали стремительно таять, она угасала. Однажды блуждая по лесу, Миланиэль наткнулась на заброшенную сторожку. Здесь она и провела несколько месяцев, отчаянно молясь о выздоровлении. Может Боги смилостивились бы над несчастной, но собирая хворост для очага, девушка попала под сильный ливень и естественно промокла. Ослабленный организм подхватил простуду, с виду обычную, но уже через сутки стало понятно, что дело серьезное - лихорадка сжирала ее. И в конечном итоге ее душа устала бороться. У этой изнеженно принцессы просто не хватило силы воли, чтобы цепляться за жизнь.

Воспоминания, нахлынувшие на Милу стремительным потоком, также внезапно и прекратились. Женщина вновь ощутила себя самой, на эти короткие мгновения она стала Миланиэль, прочувствовала ее воспоминая так, как будто сама их прожила. Придти в себя помогла, как ни странно, резкая боль, которая взорвалась фейерверком в ее голове, что у нее даже цветные звездочки заплясали перед глазами. К счастью, длилось это не долго, малышня не подвела. Наслаждаясь отсутствием боли, она решила уточнить то, что в этой истории ей не было до конца понятно:

- А почему заклинание не убило ее?

- Именно оно медленно и убивало ее, каждый день вытягивая по капле ее жизнь, - грустно ответил ей малыш. – Мы пытались, если не излечить (как тебя сегодня, теперь твое тело полностью здорово), то хотя бы подпитать ее магией, но ее ненависть к нам была так сильна, что ее тело с трудом впитывало в себя лишь жалкие крохи той прорвы сил, что мы вливали в нее. А уж когда она подхватила простуду… - малыш не смог договорить, ведь всего несколько часов назад они с сестрой потеряли мать.

- Мне так жаль, - Миле хотелось обнять крошек, подарить хоть немного тепла, чтобы согреть их. Не придумав ничего лучше, она просто обняла живот руками. - А как Вы нашли меня?

- Когда ее душа покинула тело, мы смогли погрузить тело в стазис, чтобы в отчаянной попытке призвать другую душу, которая добровольно займет это тело, - тихо ответил малыш.

- Сила твое молитвы была так огромна, - подала голос малышка, - что достигла нас даже сквозь ткань миров. На твой зов мы и смогли к тебе пробиться.

- Хорошие мои! Отважные мои! Теперь у вас есть я! Никогда вас не брошу! Вы мои маленькие герои! Такие замечательные малыши! Ну, ничего, мама Мила теперь будет любить за всех и за то время, пока меня не было с вами, - со слезами обещала она им, гладя свой большой живот.

Малышня довольно завозилась внутри.

- Ох, полегче, - охнула Мила, переводя дыхание, когда один из них довольно ощутимо толкнул ее в бок.

- Извини, мама, - ответил смущенно сын.

- Так, мои хорошие, надо выбирать из этой глуши. Где мы вообще? – куда не глянь, кругом был лес.

- Миланиэль отправилась к ручью за водой, когда неожиданно потеряла сознание. Сторожка тут рядом, в ста шагах, - ответил ей малыш.

- Тогда не будем терять времени. А то как-то похолодало, не хватало еще просудиться опять, - Мила повела плечами. - А вам опять меня лечить? Нет уж, дудки, силы Вам еще пригодятся. Вам еще расти надо, чтобы здоровенькими родиться, - решительно встала на ноги, которые держали ее вполне уверенно.

«Надо же, действительно вылечили, никакой слабости в теле я не ощущаю», -  подумала женщина и, направляемая указаниями детей, пошла к сторожке, которая практически сразу показалась, стоило только обогнуть кусты, закрывающие ей обзор.

«Вы прям как встроенный навигатор», - улыбнулась Мила. А получив их заинтересованные вопросы, она, довольная тем, что удалось их заинтриговать, принялась рассказывать об этом земном устройстве. Слушая мать, малышня, убаюканная ее легким шагом, практически мгновенно уснула.

У Милы появилась возможность обдумать сложившуюся ситуацию, так сказать, наедине с собой, без присутствия детей. Все же тяжело, когда любая твоя мысль не является секретом.

«Что мы имеем? - пыталась подытожить она. – Я в другом мире, в теле эльфийской принцессы (повезло, что имена созвучны, легче будет привыкать). Опять замужем. И муж не кто-нибудь, а сам Повелитель драконов. Не знаю, хорошо это или плохо, но при том раскладе, что папочка Миланиэль жаждет заполучить ее обратно в свои жадные лапки, наличие сильного и влиятельного защитника явно не повредит. Беременна! – женщина довольно зажмурилась. – Поверить до сих пор не могу. И малыши у меня просто умнички: и вылечили, и память тела пробудили, теперь хоть реалии этого мира узнавать по крупицам не надо. С таким помощниками не пропаду, - с теплотой подумала она. – Всегда подскажут, что к чему». Может это и странно, но детей она считала своими. «Тело теперь мое, значит и дети мои», - решила Мила.

Остановившись перед своим временным пристанищем, она с разочарованием отметила, что зрение не обмануло ее и сторожка действительно крайне мала. «Кукольный домик какой-то. Но Миланиэль же прожила тут несколько месяцев и я переночую. Не время привередничать», - устало уговаривала она себя. Тяжело вздохнув, Мила толкнула незапертую дверь, за которой скрывалось чистое помещение, настолько крохотное, что в нем едва умещались справа небольшой очаг, с развешанными над ним пучками трав, слева - лавка (которая в ночное время использовалась вместо кровати) и  стоящий прямо напротив входа, у единственного окна, колченогий стол, притулившийся с краю лавки. Но, несмотря на скромную, неказистую обстановку, внутри было на удивление уютно: светлое дерево стен, до сих пор истощающее приятный смолистый аромат, как будто его только что срубили, пестрая плетеная дорожка на полу.

Женщина собиралась было заняться сбором вещей в дорогу, но осмотревшись, поняла, что собирать-то особенно и нечего. «Если только еды с собой взять. Но это и завтра можно сделать. Сейчас мне не помешает отдохнуть. Себя беречь надо. Есть для кого теперь», - устраиваясь поудобнее на лавке, решила она.