Указательный палец Флеймана закачался как стрелка метронома.

– И нет и… нет. Администрация не говорит всей правды.

– Что, канализацию не прорывало?

– Канализация тут не при чем, – поморщился адвокат. – Если надо, они докажут, что сгорела тюремная столовая и отнесут это к непреодолимым обстоятельствам, препятствующим организованному питанию осужденных. Предоставят все необходимые справки, свидетельства и протоколы – пожалуйста, оспаривайте в суде. Я даже не хочу в это вникать, затопило помещение для свиданий или нет. Ваша проблема в том, что личные свидания в тюрьме проводятся и очень активно. Некоторые осужденные буквально неделями не вылезают со свиданий и не обязательно с собственными женами.

Поморщившись, Виктор потер виски.

– Я не понимаю, – сказал он.

– Да что ж непонятного? – расслабленно улыбался Флейман. – Некоторые камеры давно переделаны под люксовые апартаменты. Там все: евроремонт, отопление, душевые кабины, удобная мебель. Домашние кинотеатры и вай-фай. Двуспальные кровати и кожаные кресла. В общем, комфортные условия для тех, кто не мыслит себя без милых сердцу домашних удобств. Есть в тюрьме и зал с кетлеровскими тренажерами и ионизированным воздухом. Просто большинству заключенных – и, кстати, адвокатов, – не положено не просто бывать там, но и знать о существовании особых условий содержания.

Осужденный Дьякону поднял недоверчивый взгляд.

– Здесь? – указал он пальцем в стол, упираясь в него локтями. – Пентхаузы в этом гадюшнике?

– Такая страна, – сказал адвокат. – Все за деньги.

Виктор замолчал, задумчиво уставившись на папку адвоката.

– Сколько? – спросил он. – Сколько стоит свидание с женой?

Флейман подергал себя за шарфик.

– Деньги ни при чем, – сказал он. – Эти комнаты заняты на годы вперед. На долгие годы. Слишком серьезные статьи у людей, да и авторитет, скажем прямо, гм. Видимо, и камеры переделаны за их собственный счет. Бюджет на ремонт тюрьмы не предусмотрен – в этом администрация точно не соврала.

– Адвокат, – сказал Виктор, – вы же мой адвокат, не так ли?

– Что вы хотите этим сказать? – перестал поправлять шарф адвокат.

– Вы же, черт возьми, мой адвокат! Одно свидание, адвокат! Любые деньги!

– Да нереально, поймите же! – вскипел Флейман. – Блядь, вы даже не представляете, какие все бляди! Куда ни кинь! Одного моего клиента, блядь, закрывают просто так, на ровном месте! Вызывают в прокуратуру и арест на двадцать суток! И обвинение, блядь! Сокрытие налогов, отмывание денег! А сами! Он сидит, а его фирму банкротят! Вводят внешнее управление и деребанят, сука, активы! Выводят, блядь, в свои же офшоры! И ничего не сделаешь! И не доказать! Суд переносят! Раз за разом! То судья заболел, то, секретарша, блядь, в аварию попала! Ублюдки, а еще на реформу юстиции им девяносто миллионов выделили! Девяносто миллионов евро! И ведь опять все спиздят!

Раскрасневшийся и выведенный из себя, Флейман сидел перед Виктором в состоянии, в котором ни один адвокат не имеет права предстать перед клиентом.

– Чертова страна, – проскулил он, уже угасая.

– Адвокат, – сказал Дьякону. – Сколько вы из меня выжали денег?

– Выжал?

– Семь тысяч евро, – напомнил Виктор. – Вы уверяли, что этого будет достаточно, чтобы замять дело.

– Виктор, – он подвигал папку. Дрожащими, как показалось Виктору, руками, – ваши деньги – это мои риски. Которые, кстати, могут обойтись мне еще дороже.

– Семь тысяч, – решил не отступать Дьякону. – Это все, что нам с женой удалось получить с продажи автомобиля. Вообще-то продали за пять, еще две добавили. Только вот дело не удалось замять. Почему, адвокат?

– Не удалось, – успокоившись, обретал уверенность Флейман. – Обстоятельства оказались сильнее.

– Три тысячи евро, – поднял палец Виктор. – И это всего лишь за перевод под домашний арест. Состоялся ли этот хренов перевод?

– Нет, – сказал адвокат. – Вы сами знаете, как тогда…

– Вы уверяли, что мы все равно выиграем, что дело развалится в суде. У вас были все шансы, чтобы вытащить меня. Парень был в состоянии алкогольного опъянения, это было понятно даже слепому, по одному запаху. На месте была куча свидетелей, адвокат! К тому же он выскочил на проезжую часть там, где не должен был появиться. До ближайшего перехода тридцать один метр, разве нет? Что там еще? – Дьякону нахмурил лоб. – Да! Скорости я не превышал, с места происшествия не скрылся. Сам вызвал скорую и полицию и попытался оказать пострадавшему первую помощь. И что? И вот что, адвокат. Я здесь на семь ближайших лет. Из которых четыре – за неоказание помощи. Которая, адвокат, мною была оказана!

– За вас заступались большие люди.

– Какие, адвокат? Назовите хоть одно имя!

– Поверьте, – умиротворяюще поднял ладони Флейман, – я привлек весь свой ресурс, подключил всех знакомых профессионалов. Это, кстати, огромные расходы. Просто свести двух нужных людей для десяти минут разговора – знаете, сколько это стоит? Кто же знал, что усилий начальника отдела дорожной полиции города будет недостаточно? Мог ли я предположить, что владелец сахарного завода, сети пекарен и трех ресторанов упрется в это дело всеми своими рогами? Чтоб они у него на жопе выросли, – буркнул он. – Я, кстати, недавно узнал: у этого Кондри еще интересы и в нефтяном бизнесе. Пакет акций в…

– Вы не верите в мою апелляцию? – перебил Виктор. – Вы же сами настояли на ней!

– И правильно сделал! И буду верить до конца! Но я адвокат, и я реалист. И то, что ваша жизнь в заключении может быть не безопасной, для меня так же очевидно, как и то, что скорбящий папаша-миллионер сделает все, чтобы отомстить за сбитого вами сына. Думаю, он даже постарается, чтобы вы не вышли из тюрьмы живым.

Он вздрогнул и моргнул – от кулака Виктора, внезапно и резко опустившегося на стол.

– Вы ничем мне не помогли. Ничем, адвокат. Только обобрали до нитки и оставили без денег и со всем этим дерьмом мою супругу. Вы… вы просто прохвост, Флейман.

– Успокойтесь, Виктор, – великодушно сказал адвокат. – Ничего еще не потеряно. Дойдем и до Верховного суда. Надо будет – и до Европейского суда по правам человека. Да, процесс может затянуться на годы, но если не отступать, все равно победим. Слышали, наверное, что Молдавия – абсолютный рекордсмен по проигранным в Европейском суде процессам своим же собственным гражданам? Еще получите в качестве компенсации пятизначную сумму в евро, вот увидите. Как раз к выходу. И с женой вашей что-то придумаем. Знаете что? – он огляделся. – А давай-те как я попробую договориться с дежурным. К начальнику тюрьмы идти – верный отлуп, а с этими, с их-то зарплатами, а? Ну, чтобы вместо свиданий со мной – они все равно обязаны их предоставлять вам по первому требованию, – вместо меня приходила ваша супруга. А? Кровать, конечно, не разрешат поставить, но на столе даже романтичней.