Анатолий пожал плечами. Ему даже в голову не могло прийти,что подобное произошло с его семьей.

– Тебе лучше пройти в дом и все самому осмотреть, –предложил Петр, – а потом мы решим, что нам нужно делать. Если хочешь, мыпойдем с тобой. Судя по всему, они здесь что-то искали. В двух местах дажеперекопали землю.

– Давай вместе, – предложил Анатолий, – я, конечно, небоюсь, но после вашей собаки мне как-то не по себе.

Они прошли к дому. Замок был сломан, а дверь открыта.Анатолий осторожно вошел в дом, словно опасаясь, что на него кто-то бросится.Повсюду царил беспорядок. Вещи были разбросаны, в двух местах сломан даже пол,в кабинете отца перевернуты все шкафы, пробиты стены и полы. Непрошеныевизитеры даже отвинтили батарею, в небольшой ванной комнате умудрились вытащитьсо своего места водонагреватель, сорвали в нескольких местах кафель. Следы разгромацарили повсюду. Анатолий обошел комнаты и, махнув рукой, вышел из дома. За нимдвинулись братья Палийчук.

– Нужно вызвать милицию, – предложил Петр, – и пусть сюдаприедет кто-то из ваших. Мать или Олеся. Может, даже Степан. Они здесь частобывали у твоего старика, возможно, знают, какие вещи отсюда пропали. Хотя… – оноглянулся на собаку, рядом с которой остался его водитель, – если бы они нашлито, что искали, то не стали бы убивать собаку. Видимо, не нашли и всю злостьвыместили на нашем псе. Тогда вопрос: что они здесь искали? Судя по всему, этолюди серьезные.

– Я сам ничего не понимаю, – растерянно признался Анатолий,– сначала смерть отца, а потом вот этот нелепый грабеж. У нас на даче не былоособых ценностей. Ты ведь сам все хорошо знаешь. Отец всегда жил очень скромно,семья существовала на его пенсию и учительскую зарплату моей мамы. Они мне дажеденег почти никогда не пересылали в Москву, когда я там учился. Редко отецприезжал и давал мне пятьдесят рублей, которые я тратил вскоре после егоотъезда.

– И ты никого не подозреваешь?

– Абсолютно никого. Но вот что странно. Нам несколько днейзвонят какие-то неизвестные люди и, не представляясь, спрашивают, как именнопогиб отец. А сегодня кто-то залез в наш гараж и изуродовал старую машину отца.Такое ощущение, что за нами охотится какой-то маньяк.

– Это не маньяк, – рассудительно ответил Петр, – маньякбывает всегда один. Он не ездит на трех машинах и не стреляет в собак изпистолета с глушителем. Это кто-то другой. Если бы приехали только на вашудачу, то я бы мог подумать, что произошла обычная ошибка. Но если полезли и вваш гараж, значит, они знали точно, к кому и зачем пришли. Я сейчас позвоню вместный райотдел милиции. Пусть пришлют сюда своих сотрудников, они всепроверят на месте. У вас телефон в доме работает?

– Черт его знает, что там работает, – пробормотал Анатолий.

Петр повернулся и пошел обратно в дом. Семен досталсигареты, протянул их Анатолию.

– Спасибо, – покачал головой, – не курю.

– Правильно делаешь, – согласился Семен, – а я никак не могубросить эту дурацкую привычку. Как у тебя дела в Москве? Я слышал, что ты ужестал большим начальником!..

Семен работал в системе агропрома, занимался поставкамиоборудования. Ему было уже под сорок (на четыре года младше брата). Нескольколет назад он развелся и теперь жил один в своей кооперативной квартире наКрещатике.

– Каким начальником… – отмахнулся Анатолий. – Просторуководитель одного из отделов Минфина. Пошел, так сказать, по папиным стопам.И отдел у меня небольшой. Только шесть человек.

– Все равно, – с уважением произнес Семен, – в твоемвозрасте уже начальник отдела Министерства финансов такой страны! Ты у насмолодец, Толик. А отец с тобой ни о чем не говорил? Может, он тебе рассказывало каких-то ценностях, которые спрятаны на даче или в гараже?

– Ты же знаешь нашу семью, Семен, – усмехнулся Анатолий. –Какие ценности могли быть у моего отца? Только его три ордена Славы. Он былбессребреник. И на работе никогда взяток не брал, об этом все знали. До сих порнекоторые старые сотрудники вспоминают, как он работал. Это просто какое-тоидиотское недоразумение.

Из дома вышел старший брат.

– Телефон работает, – сообщил Петр. – Я уже позвонил вмилицию. Они сейчас приедут. Ничего здесь не трогайте, возможно, осталисьотпечатки пальцев. Заодно пусть отправят и труп нашего Джульбарса наэкспертизу. Достанут все пули и проверят, где мог «засветиться» этот пистолет.

– Ты сразу как прокурор начал свое расследование, –усмехнулся Семен.

– Слишком серьезное дело, – отрезал старший брат, – нужновсе тщательно проверить.

У ворот раздался сигнал автомобиля. Водитель Палийчукабросился открывать ворота. Они увидели въезжавшие синие «Жигули» Степана, мужаОлеси. Он остановил автомобиль, вышел из машины, пожимая всем руки. Степан былхудощавым высоким парнем, всего на полгода старше Олеси. Анатолию он никогда ненравился. На его взгляд, Степан был несколько суетлив и не очень серьезен. Да ктому же чересчур расчетлив и циничен даже для обычного киевского адвоката. Нона похоронах своего тестя он неожиданно расплакался, и Анатолий проникся к немунекоторой симпатией. Однако своих мыслей он никому не высказывал, предпочитаяне вмешиваться в личную жизнь Олеси.

– Что случилось? – спросил Степан. – Мне позвонила Олеся,говорит, чтобы я срочно ехал на дачу. Сказала про какую-то убитую собаку. Яничего не понял.

– Убили нашу собаку, – показал в сторону погибшего пса ПетрПалийчук. – Сначала они обыскали ваш дом, а затем, уезжая, пристрелили нашусобаку, которая случайно оказалась у них на пути. Хорошо, что мама или Фаина кним не вышли. Боюсь, что эти серьезные люди не стали бы церемониться и с нашимиженщинами.

– Кто это был? – почему-то шепотом уточнил Степан.

– Откуда я знаю? – зло пожал плечами Петр. – Сегодня нужнобудет забрать маму и Фаину в город. Им нельзя здесь пока оставаться. Этинезваные визитеры могут вернуться и снова начать свои поиски. Я уже вызвалмилицию. Ты здесь часто бывал, Степан, войди в дом и посмотри, что там моглопропасть.

– Да, конечно. А вы там были?

– Мы уже все посмотрели, – кивнул Петр, – но мы же не знаем,исчезли ли какие-нибудь ценные вещи.

Степан растерянно кивнул головой и медленно прошел к дому,замер перед дверью, словно не решаясь войти. Затем все-таки перешагнул черезпорог.

– Может, у твоего отца были долги? – предположил Петр. –Хотя откуда у него долги…

– На его книжке почти семь тысяч рублей, – вспомнилАнатолий. – Нет, у него долгов никогда не было. Он всегда говорил мне, что этосамые худшее, что может быть в жизни человека, – брать в долг у другого. «Долгипортят дружбу», – как-то сказал он матери, когда ее брат хотел занять у настысячу рублей. Он тогда так и не дал денег, мать сняла со своей сберкнижки иотдала своему брату. Кажется все, что у нее было – восемьсот тридцать дварубля. Я так точно помню, потому что мой дядя этих денег не вернул. Отделывалсяшутками, что, мол, жене финансиста деньги не нужны. А мать стесняласьнастаивать. Для начала семидесятых это была очень большая сумма. Так что отецоказался прав. Странно, что я сейчас об этом вспомнил. Это было так давно…