– Чего бояться? Что ты видела такого, что заставило тебя повзрослеть.

– Ты не назвал своего имени, – упрекнула Алинро и упрямо поджала губы.

Глаза мужчины напротив вспыхнули алым: он терпеть не мог неподчинения. Еще он прекрасно сознавал: стоит ему прикоснуться к ее сознанию, и все ответы окажутся на ладони. Но именно это он и запретил себе делать, мужчина и так собрался забрать душу девочки, похищать ее мысли он не желал.

– Фенрир Оливьер, – сквозь зубы процедил демон. Его имя прозвучало как рык.

– Фенрир, – повторила малышка, и те же звуки заиграли нежными переливами, смягчая и придавая имени глубину, в которой можно отыскать не только угрозу, но и нечто прекрасное. Мужчина вздрогнул, а девочка улыбнулась: – Мне нравится.

– Рад за тебя, – сухо бросил он, пряча истинные эмоции. Напомнил: – Я задал вопрос.

– Не хочу отвечать, – бесхитростно дернула плечом Алинро, вновь становясь похожей на ребенка.

Из ее тела ушло напряжение, а вернувшаяся подвижность требовала чем-нибудь заняться. Незаметно даже для себя самой малышка обвела большим пальцем ноги ближайший символ в виде полумесяца перечеркнутого волной. Фенрир проследил за ее действиями. От ребенка исходила твердая решимость молчать, настолько сильная, что демон улавливал ее, даже не стремясь к этому. Интересная девочка, полна сюрпризов и противоречий, разгадать ее хотелось все больше. И у него еще будет время для этого. Подавив раздражение, вызванное непослушанием, асурендр не стал настаивать, лишь вкрадчиво произнес:

– Милая, если я выполню твою просьбу, тебе придется мне подчиняться. Ты можешь сколько угодно хотеть быть независимой, но не от меня. Осознаешь?

Алинро забавно напыжилась и посмотрела на демона исподлобья, тот едва сдержал улыбку.

– Коварный, – пробурчала она.

– А как ты хотела? Тебя предупреждали.

– Как ни поверни, все по твоему выходит и с выгодой для тебя.

– О да, возня с мелкой козявкой и трата моего ценного времени – сущая безделица против таких огромных барышей, что я заполучу. Ведь меня будут гладить, когда затоскую, утешать и, – будто вспоминая, он деланно задумался, любуясь закатом, – ах да, рассказывать истории.

Синева во взгляде ребенка обожгла холодом. Фенрир, не ожидавший подобного, подавился весельем и прекратил ехидствовать. Она сердится? В мгновение милая девчушка приняла облик грозной фурии, маленькой, но очень задиристой. Даже кулаки сжала. Нелепая мысль пронеслась на периферии сознания демона: он не хотел, чтобы Алинро на него так смотрела, никогда. Ведь на доли секунды он, и правда, ощутил мороз, пробежавший по разгоряченной коже.

– Знаешь, – задрав подбородок, ответила малышка, – я хотела добавить еще один пункт к своим обязательствам – петь для тебя иногда. Но раз ты так высоко ценишь мои способности, пожалуй, оставлю пение при себе.

Фенрир хмыкнул: а она крепкий орешек. Хоть и рассердилась, но сумела не перейти ту грань, которую он бы не позволил ей нарушить в обращении с собой.

– Оставляю песни на твое усмотрение, – легко согласился мужчина. – Думаю, и без них ты сумеешь меня порадовать. Заканчиваем болтовню, мне пора.

Алинро подобралась и серьезно кивнула. Демон взял ее маленькие ладони в свои, поднялся в полный рост и вновь сузил мир малышки до границы собственных крыльев. Ни к чему ей видеть происходящее, ведь в свидетели заключаемой сделки он призовет духов Тьмы.

– Повторяй за мной. – Фенрир наклонился и, щекоча кожу дыханием, прошептал на ушко своей личной частичке моря, именно так он ассоциировал девочку: – Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, по доброй воле передаю Фенриру Оливьеру свою заботу, ласку и теплоту, на которые способно мое сердце, все до капли.

Как завороженная она повторяла за демоном, следя за танцем алых всполохов в его зрачках. Споткнулась лишь на «пепле падших» и долго молчала перед тем, как произнести «все до капли». Демон испытующе ждал, храня молчание. Понимала ли девочка, что отныне ее забота о нем не ограничится поглаживанием по голове? Отчего-то Фенриру казалось, что интуитивно понимала. Потому и не торопил, оставляя последний шанс на отказ. Он специально сформулировал эту часть договора на ее языке так, чтобы оставить как можно меньше конкретики.

Во вспыхнувших символах внутреннего круга, к которым сейчас жадно тянули изуродованные конечности призванные, смысл ее признания был немного иной и вполне четкий. Произношение сторонами начертанного – лишь формальность, достаточно, чтобы смысл хоть немного совпадал с передаваемыми на хранение духам рунами. И кого волнуют тонкости перевода и разночтения в чужих языках? Уж точно не демонов. Ведь всем известно: не заключайте с ними сделок, все равно найдут способ облапошить. Так нет, во все времена находились глупцы, считающие, что уж им-то точно повезет. Но вот девочка едва слышно выдохнула последние слова, и лицо демона, озаряемое огненными всполохами, украсила торжествующая улыбка.

Манящий опасной холодной красотой Фенрир окинул хищным взглядом творящееся вокруг них действо. Расчетливый асурендр привык руководствоваться по жизни исключительно собственными желаниями, если, конечно, они не перечили здравому смыслу. Сейчас он и сам не до конца понимал, зачем ввязался в эту нелепую сделку, но ни о чем не жалел. В любом случае, скучно не будет, а если Алинро ему надоест, то всегда можно забыть о ребенке. Срок действия договора он уточнять не собирался.

– Я, Фенрир Оливьер, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, по доброй воле обещаю сделать все, чтобы научить Алинро Листар защищать себя в рамках способностей ее тела и духа.

Пока демон произносил свою часть условий, девочка в его руках мелко подрагивала. Он втянул дразнящий аромат ее страха: такого нет ни у кого из тех, с кем его ранее сводила судьба. Когда духи Тьмы погасили последний символ, где смысл также несколько отличался от озвученного вслух, Фенрир с удовлетворением проследил, как последний призванный с тихим шипением убрался восвояси. Асурендр негромко произнес заклинание, стирая последние следы произошедшего между ним и его… хм, подопечной? Он зажмурился, привыкая к подобной мысли. Да, пожалуй, пока это слово вернее всего подходило к определению его роли в жизни синеглазой малышки. Демон не признался бы и под пытками, но ему нравился новый статус.

Приятно владеть чьей-то жизнью, пусть и всего лишь крошки-человечки. Держать на раскрытой ладони красивую бабочку, любоваться ею и знать, что без твоего дозволения она не улетит. Каково быть той самой красавицей, рожденной порхать, но вынужденной лишь со стороны любоваться цветочным лугом, демона, естественно, не интересовало. Вторая сторона медали контроля и обладания – ответственность, его нисколько не тяготила. Располагая властью и силой, Фенрир не сомневался, что при любом раскладе, как бы ни изменилась со временем ситуация, он легко вывернет договор таким образом, чтобы не ощущать себя должным.