– А и впрямь, Егорка, покажем супостатам, на что способен русский пират! – проорал Гаврила Кузьмич и показал врагу длинный-предлинный язык. Мальчик сделал то же самое, но длина его языка не шла ни в какое сравнение с возможностями домового.

Британцы храбро пришвартовались к пиратской посудине, с гиканьем и выстрелами они перебегали, перепрыгивали и перескакивали на палубу. Пиратская команда трусливо подняла руки, сдаваясь на милость победителя. И только два отчаянных храбреца, одному из которых только-только исполнилось семь, а другому почти стукнуло триста, встретили военные силы Британии – спиной к спине, готовые сражаться до конца!

Они приняли неравный бой, но скоро поняли, что силы врага перевешивают, а собственные безвозвратно уходят.

– Забаррикадируемся в капитанской каюте! – Егорушка потянул домового за собой.

Друзья помчались, отбиваясь и отбрыкиваясь от настырных британцев. Дверь почему-то была очень похожа на входную дверь их квартиры. Каюта открылась, и на пороге появилась бабушка. Море пропало, вместо неба навис знакомый потолок. Исчез Гаврюша…

– Здравствуй, внучек! Чем занимаешься?

– Ой, привет, баб! У нас тут такое творится! Вся команда струсила и попряталась, только мы с Гаврюшей бились как настоящие герои!

– Что ты ел? – строго спросила Светлана Васильевна. – Чем кормила тебя моя дочь? Кашей, надеюсь?

Приезд бабушки Вал Валыч называл прокурорской проверкой. Егорушка не знал, что это такое, но чувствовал, как папа при этом робеет и сжимается.

Бабуля быстро повесила пальто, переобулась и уверенно взялась за своё хозяйское дело, больше не задавая вопросов. Вымыв руки, мамина мама унесла на кухню огромный шуршащий пакет, из которого стало появляться то, что Егор очень любил: стопка ещё горячих блинов, термос с шиповником, банка ежевичного варенья, два пластиковых контейнера с первым и вторым блюдами и здоровущий кусок пирога с мясом.

Мальчик внимательно наблюдал за процессом извлечения продуктов, вспомнив, что сегодня он так и не успел позавтракать. Да и когда? На них же напали англичане! Он угнездился на стуле на коленках, опираясь о стол руками.

– Ну-ка, сядь нормально!

– Бабуля, покорми Гаврюшу тоже, пожалуйста! Он будил маму утром, но не добудился!

Бабушка разгладила пакет.

– Это что за Гаврюша такой маме спать не даёт? Я ничего не пропустила?

– Бабуля, ты столько всего пропустила! – Мальчик вцепился в пирог, прожевал большой кусок и продолжил: – Во-первых, он ужасно старый, зовут его Гаврила Кузьмич, но я должен называть его Гаврюшей, а то он обижается.

– Старый, говоришь? – Взгляд у бабули тоже сразу как-то постарел. – И давно живёт у вас этот… Кузьмич?

– Давно, только он раньше прятался, а сегодня слопал мой завтрак и попался!

– Завтрак твой слопал?! – Светлана Васильевна опять превратилась в само внимание. – А потом что?

– Показал мне свои наряды…

– Что?!!

– Пиратский ему в самый раз. – Егор отхлебнул отвара шиповника, налитый из термоса, и ободряюще погладил окосевшую бабулю по пухлой руке. – Расслабься, он добрый, говорит, что тебя ещё в пелёнках видел.

От таких откровений бабушка чуть со стула не упала.

– Да что ж это такое творится без моего ведома?! – не удержалась она, краснея от ярости. – А отец твой куда смотрит? Дал бы ему по морде разок, как мужик! Гаврила Кузьмич хренов!!! Да как таких земля носит, в платье он при ребёнке переодевается?!

– Баб, успокойся! Папа просто ещё ничего не знает.

Светлана Васильевна нервно пригладила свои негустые крашеные волосы. Руки её дрожали, а губы кривились в безмолвных проклятиях. Маленький Егор впервые видел столько противоречивых эмоций в одном взгляде…

– Папа не верит в Гаврюшу, хотя я всем говорил.

– Да этот твой папа-шляпа, – бабушка готова была заплакать, – сказала бы я ему… Ну ничего, я матери скажу… Где он?

– Папа?

– Да на что сдался мне твой папа?! Он что есть, что нет его. Кузьмич этот где?

– В квартире должен быть, но видят его только те, кто в него по-настоящему верит.

– Сектант, значит, – тихо сказала пожилая женщина и прижала внука к себе. – И давно они тебя голодом пытают, кровиночка моя?

Егор слышал, как стучит её большое сердце.

– Бабуль, Гаврюша – это обычный домовой.

За окном тянулась ночь, часы показывали двенадцать.

– Вы посмотрите, посмотрите! – Бабушка продемонстрировала экран тонометра сперва маме, затем папе. Все трое сидели в гостиной, двери с полупрозрачными стёклами были закрыты. – Сначала подскакивает выше некуда, теперь падает ниже низшего! Недолго мне осталось, ох недолго…

Александра Александровна заёрзала в кресле и нервно отвернулась.

– Мама! Я тебе сто раз уже предлагала вызвать «скорую»!

– Ах, оставь! – Светлана Васильевна подала запрещающий знак ладонью и откинулась на спинку захваченного ею дивана. – Всем известно, из больницы одна дорога – на кладбище.

Вал Валыч нервно растирал колени, в нём боролось три сильных желания:

первое – таки вызвать санитаров, чтобы увезли больную в указанном ею направлении;

второе – превратиться в торшер или плинтус и сыграть скромную роль декорации;

третье – сбежать в спальню, накрыться одеялом и спать до полного убытия тёщи на её законную жилплощадь.

Но каждый раз, решаясь на побег, папа слышал железный приказ: «Сиди!» Жена и тёща отдавали его по очереди, неизменно ласковым тоном, но суть от этого не менялась.

Итак, беседа с Егором ужасно встревожила бабушку – вызвала приступ гипертонии, сбила сердце с привычного ритма и лишила несчастную сна. Едва чета Красивых вернулась с работы, как героическая пенсионерка сразу увела их в гостиную, прикрыла двери и потребовала от каждого подробного отчёта о странностях детских фантазий и посторонних мужчинах в доме.

Первым не выдержал Вал Валыч, он рвал и метал, и никакие двери не могли загасить его зычный гнев, рвущийся на волю. Ишь чего захотела! Отчитывайся тут перед ней! Мало ли чего Егорка напридумывал? У мальчика детство вовсю играет, он может не только Гаврюшу, но и чёрта лысого придумать. Что же теперь, в каждой его фантазии реальных людей видеть?

Нормальный мальчик, активный, умный, с развитым воображением. Одно море в ванной чего стоит! Слишком развитым? Чересчур? Патология? Кто бы говорил о патологии! Вот досужая старух… бабушка! Всё вам надо, да всё вам не так и не эдак! Что?!! Это я не мужик?! И двое детей не аргумент?! Ну, знаете ли, если мы перешли на личности, то уж вы вообще…