— Я знаю, — послышался сзади детский голос.

— И почему? — в голосе Миктиана не было гнева, скорее удивление, но и его нельзя было назвать неприятным.

— Она шла сюда… — теперь мальчик уже стоял перед ним. — А потом вдруг развернулась и отправилась в другую сторону.

— Уж не Михаил ли постарался? Он, помнится, обещал… — ключи звякнули в последний раз, скрылись в кулаке и исчезли. Только сухой прямоугольник на асфальте выдавал теперь место, где недавно стояла звероподобная машина, но и он вскоре пропал.

— Вряд ли это был он.

Миктиан Баст вопросительно поднял бровь.

— Она дошла до площади у памятника. Там её встретил какой-то юноша с цветами, и они вместе пошли в кино, — отрапортовал мальчик.

— Потрясающая женщина! — против ожидания, Миктиан даже улыбнулся.

— Но почему бы не воздействовать на неё так же, как… — железо в голосе мальчика дрогнуло, — так же, как на прочих?

— Потому, что я так хочу! — отчеканил он и добавил, уже куда мягче. — Потому, что она — не прочие. И я хочу, чтобы всё шло естественным путём.

— А что делать с Михаилом? Рано или поздно он вмешается, и тогда…

— С Михаилом давно уже пора потолковать по душам, — резюмировал Миктиан.

* * *

Напоминающий керосиновую лампу настольный светильник, удвоенный тёмным лаком стойки, бросал тёплые желтоватые отсветы на кирпичную стенку и бледное худое лицо Михаила Мечникова. Следователь прокуратуры, или кто он там на самом деле, мрачно смотрел прямо перед собой. Временами он беззвучно шевелил губами и хмурил брови, и могло даже почудиться, что он разговаривает с початой бутылкой бренди, напротив которой он расположился.

Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.

— Бар на все времена — Ах, как сентиментально!

Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.

— Зачем ты… пришёл… ко мне? — судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.

— Не бойся! — Миктиан расхохотался. — Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, — улыбка мгновенно погасла. — А если ты мне понадобишься — будь уверен, тебя ко мне приведут!

— Приведут? — глаза Михаила сверкнули. — Меня? — он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.

— А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? — насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. — Да, убил, — Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. — Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? — он снисходительно усмехнулся.

Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.

Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.

— Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, — прошамкала старуха. — То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, — она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.

— Не пошла… — шёпотом повторил он и улыбнулся, показав крупные неровные зубы. — Значит… Значит, она что-то почувствовала! Значит, её ещё можно спасти, — он поднялся на ноги, застёгивая плащ. — Ей надо всё объяснить. Я должен её защитить, пока не поздно.

* * *

— Где Лариса сейчас? — Михаил обернулся к старухе, вроде бы выходившей из бара следом за ним, но за спиной её почему-то не оказалось. А потом пропала и сама дверь бара, и улица, и густое яркое небо перед глазами.

— Ты извини, Мишаня, — проговорила старуха, пряча обратно в потрёпанную хозяйственную сумку тускло светящийся цилиндр, похожий на обычную пивную банку. Её губы вытянулись в подобие улыбки. — Извини. У Баста условия-то работы получше будут.

Как ни странно, под головой вместо холодного асфальта ощущалось что-то мягкое и пушистое. Михаил приоткрыл глаза.

Он лежал наискосок на бескрайней мягчайшей кровати. Пушистость ложа объяснялась огромной шкурой белого медведя, голова которого внимательно смотрела на Михаила стеклянными глазами. Михаил содрогнулся, вскочил и осмотрелся вокруг. Огромная комната, ярко освещённая люстрой, которая по размерам вполне подошла бы и для небольшого театра, являла собой живой гимн человеческой безвкусице. Старинные книги, средневековые мечи, картины, звериные шкуры и даже несколько небольших статуй в потрясающем беспорядке громоздились на древней тёмной от времени мебели вперемешку с какими-то узлами, пачками старых газет, полуразодранными коробками, засохшими комнатными цветами и прочим хламом. Но вместе с тем на необозримом письменном столе возле одного из высоких окон виднелись несколько системных блоков, ноутбук и ещё какая-то вполне современная техника.

Из-за ионической колонны, пара которых обрамляла альков с кроватью, послышалось деликатное покашливание, и в поле зрения Михаила появился Миктиан Баст. На этот раз вместо обычного тёмного костюма на нём были прозаические джинсы и идеальной белизны рубашка. Миктиан отечески улыбнулся.

— Если ты сделаешь мне хоть что-нибудь… — Михаил попытался отползти подальше, но не рассчитал рывка, скользнул по шёлковому покрывалу и с грохотом скрылся за противоположным краем кровати.

— Что, например? — любезно осведомился Миктиан. — Могу предложить чай, кофе… Или, может быть, лучше коньячку? — он с удовольствием наблюдал, как над обширным полем кровати возникла всклокоченная голова Михаила, и как от названия последнего напитка перекосилось его лицо.

— Если со мной случится… хоть что-нибудь… — Михаил поднялся на ноги, но они, похоже, ещё не были на это согласны, и ему пришлось опереться на стену. — К тебе придут. Забыл про соглашение?

— Соглашение? — Миктиан пригладил вовсе в этом не нуждавшиеся волосы. — Ну, разумеется, соглашение. Но есть нюанс: не я его нарушаю. Так что… — он отвернулся к окну.