И другого контента там не видела. Да и знаю, что ты доверил личную страницу сммщикам. Так что с «во-вторых»?

— Слушай, вот тоже знаю тебя два года. И когда ты перестанешь язвить напропалую?

— Когда ты себе бабу найдешь.

— Что?

— Ну, я пытаюсь тебя взбодрить как-то. А когда ты себе найдешь постоянную женщину, бодрить тебя будет она. Так что… все в твоих руках. И что с рекламой?

— Да нисколько я не брал с них.

— Ты что, совсем? Даже на кофе себе не взял?

— Мне нужен был этот сраный подарок критику. Я его нашел. А какова была цена — дело уже вторичное.

— Ну ты тогда хотя бы не платил за сам подарок?

— Двойную цену, — хмыкаю и наблюдаю за расширяющимися зрачками девушки. — И не смотри так. Хозяйка у них вполне неплохая. Тем более что в предыдущих пяти мне отказывали.

— Так ты на хозяйку запал? Но вообще не удивительно, что согласились. После этой Стругацкой об «Адельгейде» узнали все. Правда я слышала, что у них вообще заказов не было в последние недели.

Пожимаю плечами, не зная, что отвечать на слова помощницы. Запал ли я на хозяйку? Да нет, конечно. Она симпатичная, достаточно милая, корчит из себя деловую. Но определенно точно она скромная. Когда смотрел на нее в машине, словил чувство дежавю. Она еще и оставила меня одного в своем магазине, уединившись в своей мастерской. А если бы я был мошенником? Хотя, может, и узнала. Но это же не отменяет, что ресторатор может быть мошенником.

В общем, девчонка была неплохой. Но точно не в моем вкусе. Мне в последнее время не нужен был даже секс. И даже если бы хотелось, получить его я мог точно не в постоянных отношениях. Дважды плавали, спасибо, больше не надо. А эта девочка… ну она не для секса. На таких, наверное, женятся, а не трахают, когда приспичит.

— А что сейчас с этой «Адельгейдой»? Это же ты у нас следишь за всеми движениями в городе, — прищуриваюсь и смотрю на Элю. — Кстати, а это не мешает твоей работе? Может, ты сторис пересматриваешь, пока гости ждут тебя в зале?

— Ты еще начни за мной следить, — ухмыляется она, явно уверена в своей правоте. Да и на самом деле я не сомневался в Эле. По крайней мере пока она показывает себя с лучшей стороны. — А что касается ателье этого, то в инсте у себя они начали активную работу. В бухгалтерию я их не лезу, поэтому точнее тебе ничего не могу сказать.

— Кстати, хотел тебя завтра попросить посмотреть за нашим новым поваром. Артур, кажется. Мне он не нравится.

— Артур… Его нам посоветовал Сколиков.

— Этот старый хрен мне тоже не нравится.

— Олежа, а ты правда домой не собираешься? Давай поужинаем у нас. Я умираю, как хочу есть.

— Кстати, а какого черта ты в восемь вечера на работе?

— Такого, что я решала проблемы с нашей объеденой дамой.

— С кем?

— Ну, той, что нас объела.

— А, премию тебе что ли выписать?

— А ты выпиши, а потом будешь смотреть и думать.

— Ладно, пойдем. Накормлю тебя хоть.

— Тогда хочу теплый салат с креветками.

— Будет тебе лапша запаренная.

— Начальство никого не щадит.

— Иди уже, — подпихиваю Элю под задницу в сторону выхода, — пожалуйста.

***

Сегодня решаю поехать домой. Эля права, что иногда на ночь я остаюсь в собственном кабинете. Ну это удобно. Тем более, что сбоку от кабинета есть еще и душ, а в шкафу храню новый костюм и трусы с носками. А сегодня почему-то захотелось поехать в квартиру.

Захожу в свою студию и смотрю на белые стены с россыпью непонятные золотисто-черных пятен. Будто бы кто-то уронил в моей прихожей целый ковш с глиттерами. Предъявлять дизайнеру я уже ничего не хотел. Спать можно в квартире, и спасибо.

Быстро принимаю душ и заваливаюсь на кровать. Завтра точно надо еще заехать в спортзал. Потому что я настолько привык к силовым тренировкам за последние пару лет, что уже не могу нормально существовать, если пропускаю парочку из них. Перед сном почти не остается времени на мысли. Умело ухожу от них в любом случае. Два года научили меня блокировать все воспоминания.

Ненавижу утренний будильник. По сути своей я сова. Но вот утренняя планерка в ресторане стала своеобразным ритуалом. Так что поднимаю зад с кровати и тащусь в душ. Когда уже еду по утренним пробкам, которые стали еще одним неизменным обрядом в центральной части города, приходит сообщение от отца.

В свое время я очень уместно поругался с ним. Потому что смотреть в глаза ему не мог. Объяснять причину этого — сил и смелости не хватало. Остался только вариант с искусственно созданным конфликтом. По крайней мере для отца я стал виновным и объясняться не было необходимости. И отеческое «Сынок, давай поговорим» выбивает из меня весь воздух. Снова чувствую себя ничтожеством.

Слава богу, что стою в пробке. Иначе точно бы выехал кому-то в зад. Чувствую себя дерьмом. Поэтому кричу на сотрудников и чуть не срываюсь на Эльвире. Девушка удивительным образом всегда на меня влияла успокаивающе.

— Хватит верещать на всю округу, — Эля по привычке усаживается в кресло и протягивает мне чашке с кофе.

— Ты меня хочешь задобрить сладким латте?

— Не только. Сейчас еще официант и тортик принесет.

— Я тебе что, фитоняшка в завязке? Чтобы добреть из-за сладостей?

— Ну пупсик ты еще тот, — хмыкает девушка, попивая свой напиток. — Я тут еще одну штуку подумала. А задобрить тебя для нее пытаюсь. Ты же сладкоежка. Давай, наслаждайся любимыми вкусами.

— Это как-то касается нашего ресторана? Или ты пытаешься придумать очередной способ меня свести с кем-то?

— Здесь исключительно бизнес. И ничего больше. Ну еще и моральное спокойствие. Я вчера смотрела одну документалку по поводу харрасмента. В общем нам нужно перешить униформу для официанток. На что-то более скромное, но стильное. Я тут нашла пару вариантов.

— Хм, ну и каков бюджет? — спрашиваю, рассматривая фотографии, которые мне подсунула под нос Эльвира.

— Учитывая, что бизнесмен из тебя так себе… я предлагаю обратиться в ту же «Адельгейду». Попросим, ну допусти, тридцать процентов скидки за пиар и упоминание их бренда в парочке статей. Мы запустим себе такую кампанию небольшую с основным месседжем, что мы поддерживаем безопасность наших сотрудников. Потом отмечаем их как партнера в этих сообщениях. Так что получится дешевле, чем в люксовых.

— Ладно, связывайся с ними.

— Так, может, ты это сделаешь? У тебя же