Одновременно со спортивной секцией Аня посещала интересный ей художественный кружок, который бесплатно вели для детей в местном доме культуры: рисование, вышивка, аппликация, макраме. Всего по чуть-чуть, но ей нравилось. Позже, вместе с Марь-Михалной они придумывали более сложные узоры, совмещая разные техники, например, вышивая новые варежки для Алки.

Однажды на одном из таких занятий ребята делали открытку с выпуклым цветком, наклеивая лепестки придуманных форм друг за другом и соединяя их в многослойную композицию. Одна из девушек, которая считала себя непризнанной принцессой и не упускала случая покрасоваться за счёт других, сначала стянула у младшей их на год девчонки золотистую бумагу, затем скопировала трафарет для лепестков. Когда же её собственный цветок никак не хотел распускаться, а соседкин расцветал и пушился на глазах, она толкнула бутылочку с клеем, придавила её ребром ладони и притворно округлила глаза в недоумении, разглядывая, как вязкая масса превращает пышный цветок в слипшийся бумажный бутон. Не ожидавшая такого девочка готова была расплакаться, подружки королевны хихикали. Аня же развернулась на своём стуле, посмотрела на погибшую поделку, резко схватила вредительницу за длинную косу и вжала её кончик в клейкую лужу.

— Ненормальная, отпусти! — заверещала девчонка, пытаясь высвободить свои волосы.

— Ещё раз напакостишь, вылью на самую макушку и подправлю твою причёску по типу своей, — Аня швырнула испачканный хвост в ставшую пунцовой красотку. Подвинулась и переложила материалы испуганной девчонки к себе на стол, кивнув той головой пересаживаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В конце десятого класса в школе устроили финальную дискотеку. Все кучковались по классам, сбегая передохнуть в коридор и проветриться на улицу. Вася задержался в параллельном с ребятами, а, когда вернулся в свой, не нашёл там Аню. Узнал, что она ушла почти час назад, поэтому бежать за ней не было никакого смысла. Всё равно на следующее утро у них был уговор встретиться в его мастерской.

— Ты чего вчера ушла, не предупредив? — он ковырялся в мазутной цепи, пока Аня чистила инструменты.

— Скучно стало.

Вася вскинул голову.

— Ань, — подождал, когда она на него посмотрит, — что произошло?

Она молчала.

Он вытер руки тряпкой, вопросительно глядя не неё.

— Если бы тебе стало просто скучно, ты тем более бы нашла меня и утащила на берег реки.

Она кивнула.

— Начнём с того, что дискотека сразу была провальным для меня вариантом. Не моё это. Старцев меня пригласил потанцевать. Потанцевали. А он вдруг расхорохорился, толкнул меня за шкаф у окна и весь подбородок обслюнявил. Я вылила на него воду для цветов, что всегда на подоконнике отстаивается, врезала в ухо и ушла.

Вася плотно сжал челюсти и тряпку в кулаке.

— Ты сама в порядке?

Она удивлённо на него посмотрела.

— Конечно, только пол-лица горит, так оттиралась от его поцелуев.

Аня поймала взгляд Васьки, тёмный и неясно тяжёлый, опустившийся на её губы, и ощутила непонятную неловкость.

— А ты уже целовался? — спросила больше, чтобы отвлечься на их привычную болтовню.

— Бывало пару раз, — ощущение неловкости не проходило.

Он отбросил грязную ветошь.

— И тебе понравилось? — что-то заставляло Аню продолжать задавать эти спотыкающиеся на языке вопросы.

Парень поднялся с табурета, и ей вдруг захотелось сделать шаг назад. Глупости, одёрнула сама себя. Уж Васька точно не будет зажимать её по углам.

— Нормально, — ответил, продолжая пристально на неё смотреть.

Она тоже уставилась на губы своего друга. Повисла пауза. Он вдруг приблизился, не затронул её, лишь склонил голову и ткнулся губами в губы. Аня опешила, резко выдохнула через приоткрывшийся рот. Вася поймал её дыхание и поцеловал еще раз, немного иначе. Она попробовала ответить, укололась об его пробившиеся за ночь усы, вспыхнула и дёрнулась назад. Он не стал её удерживать, только задышал чаще.

— Видишь, слюни необязательно распускать, — произнёс как-то глухо и кривовато улыбнулся.

Она сделала, наконец, полный вдох и тоже улыбнулась.

— Да уж, обойдёмся без них.

Васька снова занялся цепью. Аня закончила с инструментами, так и не сумев полностью избавиться от чувства неловкости. В итоге сослалась на домашнюю работу и улизнула домой.

Она укрылась ото всех на сеннике, который продолжал оставаться её любимым местом. До самых холодов обычно там ночевала. Корову они давно перестали держать. Васька помог вычистить старое сено и укрепить пол. Сколотил топчан и столик-тумбу. Летом они вместе натаскивали в один угол свежей соломы. Аня развешивала на балках пучки мяты, полыни, берёзовые веники. Она любила этот заполняющий собой всё вокруг запах трав, который становился гуще в ночной тишине, отдавая накопленное за день солнечное тепло.

В тот вечер она долго не могла заснуть. Прокручивала мысленно их с Васькой разговор, поцелуй и как он произошёл. Внутри что-то давило и мешало спокойно улечься. Перед глазами снова и снова возникал взгляд Васьки, который смотрел на неё совсем по-другому. И её смутил именно он, а не всё остальное. Он никогда так на неё не смотрел, чтобы ей одновременно было приятно и не по себе. Она выбралась на крышу подзавалившейся стайки и долго сидела, обхватив коленки и уставившись в темноту. Больше никаких поцелуев с Васькой, иначе она потеряет своего самого лучшего в мире друга.

После того поцелуя в мастерской они не виделись целый день. Вечером Аня развешивала выстиранное постельное бельё на натянутых во дворе верёвках. Васька просто появился с другой стороны расправляемой простыни, взялся за концы следующего на очереди пододеяльника и кинул ей противоположную часть. Она поймала. Они растянули полотно, хорошенько растрясли его, сложили вдвое и Вася раскинул его на новом ряду. Слаженно и без слов они разобрали весь таз, выбрались из-под развевающихся парусов.

— Вот так же без напрягов идём дальше, — тихо, но очень чётко проговорил Васька.

Аня наконец посмотрела ему прямо в глаза.

— Мир, дружба, жвачка, — он сунул руку в карман и протянул ей на открытой ладони её любимую «Свежую мяту».