Ничего, пустяки. Темный предмет – то ли топорик, то ли книга – выбил склянку с люцерином из рук мага, разметав веером осколки и расплескав по полу светящуюся жидкость. Другой неопознанный снаряд затушил огонек пироманта. Снова наступила непроглядная темень, и ученики Никодимуса полезли по стеллажам вниз. На коже их горели фиолетово-индиговые заклинания.

Дрожащим голосом один из книжников позвал на помощь. Главное помнить, что это демонопоклонники и с ними нельзя по-другому… Другие два завопили истошно. Один взмолился о пощаде – ответом ему был грозный воинственный клич молодого кобольда по имени Яш.

Никодимус отвернулся. Через миг все голоса оборвались. Демонопоклонников заставили замолчать – может, заклинанием, а может, топориком. Не думать об этом.

Двинувшись на зов изумруда, Никодимус застыл перед тяжелой кованой дверью в кабинет. За ней ждет недостающая часть его «я». И демон. Как только он разрушит эту преграду, десятилетней борьбе настанет конец. Он поднял руку и хотел уже толкнуть дверь, но тут пол яростно затрясся. Далеко внизу протяжно взвыл нестройный хор.

Никодимус похолодел, а потом выругался, прислушавшись. Какофония становилась громче, накатывая волнами.

Выходит, не показалось.

Этот вой означает напасть пострашнее любого землетрясения. Почему-то вернулся Саванный Скиталец.

Никодимус, не удержавшись, выругался снова. Все ведь было рассчитано, ликантропам полагалось отвлечь и Скитальца, и канонистку на долгие часы…

Приложив ладонь к двери, Никодимус нащупал целый панцирь из защитных чар в ярд толщиной. Прорубаться через него – полчаса, не меньше. Плохо. Скиталец слишком близко, внутри святилища с ним будет не сладить.

Закипев от досады и гнева, Никодимус прикрыл шрам татуировкой, вновь разрывая связь между двумя частями своего «я».

Набег провалился. Если Скиталец застигнет их в святилище, начнется бойня. Здание содрогнулось снова, и вой стих. Развернувшись, Никодимус помчался к выходу из темной библиотеки.

– Изгарь, Жила, ко мне! – скомандовал он. – Остальные следом. Сматываем удочки!

С Дейдре на руках Франческа взбиралась по восточной лестнице. Речь вернулась, однако перед глазами по-прежнему плыли оранжевые пятна.

Только на втором пролете Франческа дала волю жгучему страху и смятению. А потом заставила себя успокоиться. Пора прибегнуть к испытанному целительскому приему: если взять себя в руки не удается, держи хотя бы лицо.

– Знаете, миледи, – проговорила Франческа, стараясь не пыхтеть, – вы, кажется, нашли беспроигрышный способ повышать целительское мастерство.

– Это какой? – изогнула брови Дейдре.

– Обычно от клирика, отправившего пациента в мир иной, никаких дальнейших усилий не требуется – разве что присутствие на похоронах.

– Но если обязать каждого целителя тащить свой позор шесть пролетов вверх по лестнице… – догадалась Дейдре.

– Нас ждет золотой век, мы распахнем врата бессмертия. Умирать будет позволено только самым невесомым.

– Магистра, вы намекаете, что я толстая? – притворно оскорбилась аватара.

– Вы-то? Да вы былинка. Я двух таких, как вы, за пояс заткну.

Франческа перехватила свою ношу поудобнее, поворачивая на очередной пролет.

– То есть теперь вы хотите сказать, что я недомерок?

– Нет, миледи, я не дерзну оскорбить аватару.

– Что же, как не беспримерная дерзость с вашей стороны – дразнить верховное божество, чтобы разрядить обстановку? Если бы мы не спасались сейчас от участи, которая хуже смерти, я бы в вас влюбилась.

– Я бы тоже в вас влюбилась, миледи, не будь вы таким тяжеленным недомерком.

Дейдре рассмеялась.

– Я почти жалею, что втянула вас в эту передрягу.

– Какую именно?

Ответить Дейдре не успела, по лестнице прокатился вой, а следом – отдаленный топот. Лицо аватары окаменело.

– Слышите? Кто-то из приспешников этой твари. Если он нас догонит, вам придется его убить.

– Убить? Я не могу, я клирик!

– Иначе он убьет нас, – прошипела Дейдре. – По крайней мере, оглушите его. Начинайте творить заклинание, не мешкайте.

Броня напускного спокойствия пошла трещинами. Через силу заставляя ноги двигаться быстрее, Франческа принялась плести оглушающее заклинание.

Дейдре затихла, топот преследователя нарастал. Франческа напомнила себе, что почти всю сознательную жизнь училась колдовать как раз в таких критических ситуациях… Вот только на этот раз ситуация была критической для нее самой, а не для больного.

– Готово, – доложила Франческа на очередной площадке между пролетами.

Дейдре кивнула.

– Если повезет, он нас не догонит. Но заклинание не убирайте.

– Зачем нам на крышу? – Икры у Франчески горели огнем. – Я не владею языком иерофантов и не умею управлять воздушными змеями.

– Он гонится за нами, я не думала, что он подберется так быстро. Мои люди караулили на улице, но теперь они поражены афазией или обращены в демонопоклонников. Я не риску встретиться с этим гадом, пока не узнаю его истинного имени. К тому же он не должен знать, что я сняла с вас браслет. А значит, придется прибегнуть к запасному плану: отыскать недавно назначенного небесного дозорного – он должен быть сейчас где-то в воздухе. Если мои сведения верны, он наша единственная надежда.

Преодолев последние ступени, Франческа выскочила на свет.

Сквозь разрыв в набрякших сезонными дождями тучах сияла ослепительная лазурь. Порыв ледяного ветра чуть не сорвал с плеч Франчески красную столу клирика.

На сложенной из золотистого песчаника крыше лечебницы высилось пять двадцатифутовых минаретов. С каждого тянулись к небу толстые цепи, на которых где-то под облаками парили огромные воздушные змеи.

Дейдре указала на центральный минарет.

– Небесный дозорный, скорее всего, вот над этим.

– Оранжевые пятна в глазах пропали, – отметила Франческа.

– Мы удалились от преследователя, – кивнула Дейдре. – Чем он ближе, тем сильнее афазия и расстройство зрения.

– Отлично, – буркнула Франческа, ныряя в минарет – гулкую уходящую ввысь трубу с прибитой к стене металлической лестницей.

– Поставьте меня, – распорядилась Дейдре. – Я уже достаточно окрепла.

Франческа повиновалась.

Ноги аватары подкашивались, однако, едва ухватившись за лестницу, она принялась проворно карабкаться вверх по толстым скобам.

– Кто этот второй раб демона, который за нами гонится? – спросила Франческа, взбираясь следом.

– Не могу объяснить. Представить себе его истинную сущность можно только с помощью наложенных на сознание особых чар.