Командовал тот самый главнюк с встроенным прожектором. Световая сеть в его руке исчезла, вернув лагерь во власть ночи, но тут же в небо взмыли и повисли там поочерёдно четыре сияющих, как солнца, шара. Они разогнали и тьму, и холод, позволив выдрать сапоги из промёрзшей было грязи.

Ослаб и сверлящий мозг звук, будто в уши воткнули беруши. Бойцы, подбадриваемые матерком десятников и офицеров, сбегались к командиру, выстраиваясь в каре вокруг него.

— В строй, кретины! — взревел чин. — Бегом, удолбанцы! Где ваши арбалеты, вы, две кучи ослиного дерьма?!

Лёха бросил взгляд в сторону спасительного леса и замер: метрах в тридцати от него раскрылся… Стриж даже не знал названия тому, что увидел. Воздух переливался и сиял, будто неведомый великан зачерпнул ладонью северное сияние и швырнул себе под ноги.

И из этой хрени тянуло лютым холодом.

Жаль, на этом спецэффекты не ограничились. Из сияния соткалось несколько странных силуэтов. Зверюги размером с телёнка больше всего походили бы на волков, если бы не три головы, исторгающие безумный, пробирающий до костей вой. Когда за ними начали формироваться высокие рогатые силуэты, вспыхнуло пламя, отрезая лагерь от тварей.

Это походило на «огненную стену» на полигоне. Только там полыхала огнесмесь, залитая в специальные канавы, а тут не было ни канав, ни какого-либо намёка на применение зажигательного состава. Чёрт, да даже запаха не было!

Сходство с полигоном прибавляло то, что ливень абсолютно не мешал огню — как и при горении огнесмеси. Лишь в одном месте оставалась прореха — точно напротив ощетиневшегося пиками и алебардами строя. Эдакое ненавязчивое приглашение тварям, которое те радостно приняли, ломанувшись прямо на наконечники пик. Хлопнули арбалеты и первый ряд монстров свалился прямо под лапы собратьям. Упавших втоптали в грязь, даже не замедлив скорости.

Досмотреть ему не дала Миа. Дёрнув за плечо, она указала на самый удалённый от боя участок огня и приглашающе махнула рукой. Она похлопала себя по набрякшему от влаги плащу, натянула капюшон до самого подбородка и изобразила прыжок.

Смысл в этом был. Твари, чем бы они ни были, явно сосредоточились на предложенном участке боя. Как и люди. Но что будет, когда одна из сторон одержит победу? Точно ничего хорошего ни для Лёхи, ни для Мии. А огонь… Они слишком мокрые, чтобы загореться сразу. Да и, случись такое, к их услугам ливень и мокрая грязь.

Кивнув, Стриж огляделся в поисках ненужных свидетелей побега. Им оказался один из охранников шатра местного главнюка. Видно было там что-то ценное, раз он остался на посту, а не присоединился к бою, как остальные.

Лёха уже прикидывал, какой участок огненной стены не просматривается бдительным стражем, как заметил странное: увеличивающуюся прореху в полотнище шатра. В образовавшуюся дыру выбралась скрытая плащом женская фигурка. Почему женская? Из-под плаща выглядывал подол стремительно темнеющего от грязи платья.

С планированием у неизвестной явно было не очень: она умудрилась вылезти аккурат позади закованной в доспех туши стражника, и при этом явно нашумела, поскольку тот обернулся. Лёха уже подумал было, что стал свидетелем самого короткого в мире побега, как тонкая рука стремительно легла на забрало шлема, словно благословляя воина на ратные подвиги. А в следующее мгновение под шлемом полыхнуло пламя, которому позавидовала бы и доменная печь, и уже мёртвое тело рухнуло в грязь.

— Твоэмат… — ошалело пробормотала Миа, тоже наблюдавшая невероятное зрелище.

— Охренеть, — поддержал её Стриж.

Слова стражников про «господ магов» обретали смысл. Рехнуться можно…

Беглянка между тем, странно скособочившись и пошатываясь, двинулась к лесу. Наверное, латник перед смертью успел-таки пырнуть её чем-то из своего арсенала.

Всё это Стриж обдумывал на бегу, в компании Мии торопясь вслед за неизвестной. Местная — ценное подспорье для беглецов. Тем более, способная сжигать одним махом. Главное — договориться с ней до того, как с перепугу спалит и их с Мией.

А в том, что договориться можно, он не сомневался. Враг моего врага — мой друг, а раз дама так спешила покинуть защищённый лагерь в такой момент — на то были веские причины.

Оставалось загадкой, как еле плетущаяся беглянка собралась проскочить через огненную преграду. Неплохой момент для них с Мией, чтобы предложить помощь и положить начало взаимовыгодному партнёрству.

Вот только помощь не понадобилась: пламя расступилось перед женщиной, как море перед Моисеем, и вновь сомкнулось за её спиной.

— Твоэмат… — повторила Миа и, выдохнув, с разбегу бросилась в огонь.

Лёха задержался на секунду — подобрать алебарду покойника. Против тварей этот гибрид топора с копьём давал куда больше шансов, нежели короткие клинки убитых стражей, больше похожие на старинные сапёрные тесаки.

— Е…ть мой лысый череп! — с этими словами Стриж сиганул в огонь.

Не было ни жара, ни чего-то иного — Лёха словно проскочил сквозь элемент светового шоу.

— Мира дондэ вас, идиота![7] — рявкнула на него Мия, уворачиваясь от наконечника алебарды.

— Извини, — покаялся Лёха, понявший общий посыл, и оглянулся в поисках таинственной фигуры.

Та, пошатываясь, упорно брела прочь от лагеря.

Откуда-то сбоку, со стороны загадочного сияния, выскочили две твари и радостно устремились к беглянке. Та, увидев опасность, вскинула руку и бегущее первым чудище вспыхнуло, словно бенгальский огонь.

Участь собрата ничуть не впечатлила второго монстра: перепрыгнув через полыхающую тушу, он бросился в атаку. Лёха ожидал второго акта импровизированного файер-шоу, но магичка просто упала в грязь.

— Аблиа! — заорал Стриж и кинулся на чудище, не особенно задумываясь о разумности этого поступка.

— Идиота! — абсолютно справедливо охарактеризовала Лёху Мия, устремляясь следом.

Стриж замахнулся алебардой так, словно хотел содрать крюком местную луну с неба. Одна из голов твари, заметив нового врага, ощерила зубы, но поздно — тяжёлое лезвие с противным хрустом врубилось в позвоночник чудища, точно перед крестцом. Лёха здраво рассудил, что нет смысла рубить по башке, коли их три, а вот хребет — он один. И тварь подвижность потеряет однозначно.

Так и получилось — монстр с визгом шлёпнулся на задницу. Стриж с хэканьем вырвал алебарду и, примерившись, рубанул тварь по передней лапе. На этом его успехи закончились — пасть сомкнулась на древке, с лёгкостью размолов его в щепки. Челюсти у твари оказались на диво мощные.

— Муэрэ, иха де пута![8] — заорала Мия, подскочив сзади и умело всаживая клинок под лопатку твари.