— Отбили. Диверсанты. Человек десять. Троих уложил. Да не смотри так, я не ранен, — выдохнул я в ответ и, проведя ладонью по её щеке, стал быстро одеваться.

— Там Катя, неживая, за палаткой. Внутрь зайди, может, кто остался. Пойдём, — произнёс я, через силу выговаривая каждое слово.

Подойдя к своим бойцам, я достал из планшета карту. Со всех сторон уже сбегались солдаты гарнизона и медперсонал. Двое красноармейцев, что помогли нам отбить диверсантов, видимо, докладывали подробности начальнику караула, стоя от нас шагах в двадцати и энергично жестикулируя, несколько раз показали в нашу сторону. Начкар направился к нам, я шагнул навстречу.

— Здравия желаю.

— Вовремя вы здесь оказались, старшина…

— Это не всё. Мы начинаем преследование, — перебил я его и жестом подозвал своих бойцов. — Ребята, бегом за лыжами. Всё лишнее оставить у Тани в провизорской. Даю пять минут. Смотри, капитан, — я развернул карту, — они пойдут по руслу Куолаярви, здесь прямой участок километра полтора, дальше здоровенное болото километра на три тянется. При такой луне они на открытое место не полезут, свернут направо и будут уходить по кромке леса. Мы пойдём напрямик, через болото, и вот здесь, у озера, в перелеске, их и встретим.

— Сколько их, можете сказать? — осторожно перебил меня начальник караула.

— Осталось человек десять, не больше. Есть раненые, один тяжёлый. Надеюсь, ещё жив, — ответил я.

— Почему надеетесь? — удивился начкар.

— Он их задерживает.

— Что от меня нужно? — с готовностью произнёс офицер.

— Организуйте вторую группу. Человек пять. По их следам. Я на развилке на их лыжню еловую лапу брошу. С двух сторон зажмём, не вырвутся. У вас десять минут, — закончил я, убирая карту и застёгивая крепления лыж.

Погоня

Спустя две-три минуты мы встали на хорошо укатанную лыжню и сразу взяли высокий темп. Предстояло преодолеть около пяти километров. Вскоре выскочили на русло Куолаярви и ещё прибавили хода. Скоро выйдем к болоту, и финская лыжня уйдёт в сторону, а нам придётся шуровать напрямик и, поочерёдно меняясь, прокладывать свою. На развилке я швырнул пушистую еловую лапу в направлении движения диверсантов и пропустил вперёд Алексея Рышкова:

— Вон на ту яркую звезду над горизонтом держи! — махнул я рукой в сторону зловеще подмигивающей рубиновой точки, надвое разрубившей снежную пустыню остро отточенным лучом.

— Марс, товарищ старшина! — выдохнул жилистый поджарый боец, рванув вперёд.

«А хоть бы и Марс, — подумал я, — главное, чтобы начкар не подвёл, выслал вторую группу…»

Но начальник караула оказался молодцом. Несмотря на то что арену разыгравшейся трагедии вскоре наводнило разномастное штабное начальство, ежеминутно требующее объяснений случившегося, начкар всецело занялся формированием группы преследования, предварительно выставив пост возле окровавленной госпитальной палатки и поручив разводящему сержанту давать объяснения переполошённым офицерам штаба. В погоню рвались многие, но отобрав пять человек с серьёзной лыжной подготовкой, выдав один ручной пулемёт и по паре гранат на каждого, офицер коротко проинструктировал бойцов и, назначив старшего, отправил следом за первой группой. Красноармейцы, вооружённые трёхлинейками, стремительно пронеслись сквозь расположение гарнизона, и только замыкающий — с «дегтярём» за спиной — не был так резок в движениях и весьма сдержанно расходовал силы…

Преодолев болото, мы вышли к узкому перелеску, протянувшемуся от подножия крутобокой сопки почти до самого спуска к берегу озера Кимаярви, где наткнулись на лыжню. Финские лыжи намного шире и потому удобнее при движении по рыхлому снегу. Но и лыжня их заметно отличается от нашей.

— Успели, — произнёс я, пытаясь отдышаться.

— Так точно, товарищ старшина, лыжню чуть припорошило, да и следов от волокуши не видать, — подтвердил запыхавшийся красноармеец Рышков.

Разделив отряд, я отправил Алексея в паре с ещё одним бойцом к подножию сопки, чтобы не дать финнам уйти в лес.

— Лёша, выбери позицию повыше, на склоне. Как появятся, берёте на прицел замыкающих в цепочке основной группы. На нас первый и второй…

— А головной дозор? — удивлённо перебил Алексей.

— А головной дозор пусть паникует. Далее. После залпа затаитесь, не светите позицию. Они с ходу не определят, залягут и станут отстреливаться, потом расползаться начнут. Вот тут смотри, как поднимется кто, бей. А мы головным дозором займёмся. А там, глядишь, и наши подоспеют.

— А если нет? — с тревогой спросил один из бойцов.

— Если нет, они назад отойдут и попытаются уйти через сопки. Сядем на хвост. Главное запомните: мы охотники, они жертва. Каждый из вас стоит трёх финских егерей. Тогда всё получится.

Расположившись шагах в десяти друг от друга, мы со вторым бойцом укрылись за стволами вековых сосен на самом краю каменистого кряжа, поросшего лесом и заметённого глубокими непролазными снегами, в нескольких шагах от финской лыжни.

— Запомни, солдат, выстрел и гранату швыряй в головной дозор. Они, я думаю, рядом с нами тормознут, своим маякнуть, мол, чисто.

Разложив по нотам партитуру предстоящего боя, я посмотрел на небо. Заиндевело поблёскивали пламенные звёзды, облизанное ледяными ветрами озеро безжизненно искрилось в сиянии полярной луны. Её точёный серп светил из-за правого плеча — удачней не придумаешь. Ну с Богом, товарищ Сталин.

Бой

Спустя всего пару минут, от противоположной опушки отделились две бледные тени в маскхалатах и резво двинулись в нашем направлении. Не дойдя до нашей лыжни шагов тридцать и наскоро оглядевшись, один боец обернулся и замахал рукой, второй, припав на колено, взял автомат наизготовку. «Торопятся. Неужели погоню почувствовали? Хорошо бы. Главное, чтобы нас не учуяли», — пронеслось в мозгу.

Появилась основная группа. Когда они достигли середины болотца, я тихо скомандовал: «Цельсь!» И через три секунды: «Пли!» Словно эхо раздались слева ещё два выстрела. Свинцовой плетью стеганула по стволам сосен ответная автоматная очередь и тут же захлебнулась в оглушительных разрывах брошенных нами гранат. Оба бойца головного дозора неподвижно замерли в неестественных позах. Основная группа залегла, в троих попали. Мой боец, Костя Кузнецов, сидел, прислонившись спиной к дереву, держался за правое плечо и тяжело дышал. Видно, зацепили, когда гранату бросал.

— Как ты? — спросил я коротко.

— Стрелять не могу, плечо горит, — тихо отозвался Костик. — Я гранату приготовлю себе. Если что…