Окончив второй курс, она перестала носитьстарушечьи платья, изменила прическу, купила яркую губную помаду и внезапнопоняла, что опять счастлива. Около молодой женщины появились кавалеры, и вконце концов среди них выделился приятный, внешне чем-то похожий на Юру, Миша.Дело катило к свадьбе, молодые люди отнесли заявление в загс, но все сорвалось:буквально за несколько дней до бракосочетания погиб маленький Сережа.

Осталось неизвестным, по чьему недосмотрудверь квартиры оказалась незапертой. Вера готовилась к свадьбе, к ней, оченьобщительной и доброжелательной, постоянно прибегали соседки и подружки, чтобыпосмотреть на красивое платье и дать свои советы по прическе и макияжу, скорейвсего одна из них и не захлопнула дверь. Сережка вышел на лестничную клетку, азатем на улицу и попал под несущуюся машину. Шофер потом уверял, что ребенокнеожиданно выскочил на проезжую часть.

– Никто бы затормозить не успел… – плакалводитель. – У меня у самого дети, я чуть не умер, когда пацана сшиб…

Вместо свадьбы были похороны. Миша еще парумесяцев встречался с Верой, а потом тихо исчез из ее жизни. Сережа не был егородным сыном, никаких особых чувств Михаил к малышу не испытывал, а Верапревратилась в зомби – забыла дорогу в ванную, практически ничего не ела имогла целыми сутками неподвижно лежать в кровати.

Не передать словами, как мне было жальподругу. Я ездила к ней почти каждый день и все яснее понимала: здесь требуетсяпомощь специалиста. Но потом вдруг снова произошло чудо: однажды Вера встретиламеня в прихожей с тряпкой в руке.

– Жизнь продолжается, – заявила она, увидевмое изумленное лицо. – Если я не умерла вместе с Сереженькой, значит, господьхотел, чтобы я тащила лямку дальше.

Сейчас я понимаю, что Вера обладаетудивительной особенностью: если с ней случается беда, она целиком отдаетсяпереживаниям, буквально тонет в тягостных эмоциях, достигает дна и…оттолкнувшись от него ногами, пробкой вылетает на поверхность. Сколько раз явидела Веру лежащей на кровати носом в стену? Сутки, другие, третьи онапроводит в глубочайшей депрессии, и окружающим уже кажется, что бедняжка несумеет справиться с бедой, Вера не ест, не пьет, не говорит, даже не плачет,просто молчит. Затем словно щелкает невидимый выключатель, и подруга восстаетиз пепла. Она как бы переболевает несчастьем, переживает критический острыйпериод и начинает жизнь заново.

Прошло полтора года после гибели Сережи, иВерочка родила дочь, которую назвала Ирой, никому из нас не открыв имени отцадевочки. Она опять впряглась в работу и учебу, получила диплом и очень скорозавоевала репутацию отличного переводчика, никогда не подводящего нанимателя.Конечно, подруга не купалась в роскоши, но на жизнь им с Ирой хватало. Веранещадно баловала девочку, покупала ей все, о чем та просила. При Ирочке всегданаходилась гувернантка, которая от нее не отходила ни на шаг. Вера была готоваголодать, но отказываться от сопровождающей девочку воспитательницы несобиралась. Если вспомнить, что случилось с Сережей, то поведение матери не кажетсястранным. Кстати, Ире она ничего не рассказала о погибшем малыше из боязни, чтоизвестие о трагическом происшествии произведет на дочь слишком сильноевпечатление. Я не согласна с такой позицией. Более того, мне кажется, что,узнай Ира о судьбе брата, она перестала бы злиться на маму за ее чрезмернуюопеку. Но у Веры свое мнение.

Удивляетесь, каким образом Вере удалосьсохранить историю с сыном в секрете? Обычно подобные тайны скоро вылезаютнаружу, кто-нибудь из старых друзей невольно или по злому умыслу распускаетязык. Но около Веры практически не осталось никого из тех, с кем мы дружили вмолодости. Неприятно говорить гадости о людях, но только редкие представителичеловечества способны спокойно отнестись к свалившемуся на голову ближнегобогатству. А Вера вновь вышла замуж, причем за очень обеспеченного человека.

Периодически в жизни Веры появлялись мужчины,на мой взгляд, они были приятными и вполне годились в законные супруги. Новсякий раз, когда дело доходило до свадьбы, случалась какая-нибудь ерунда ипоход в загс отменялся. К чести Иры надо отметить, что девочка никогда неконфликтовала с мамиными кавалерами, а, наоборот, старалась помочь Вере обрестисчастье, всячески расхваливала ее в присутствии кандидата в мужья идемонстрировала свое хорошее к нему отношение. Ире очень хотелось иметь папу, иее мечта наконец исполнилась, когда на горизонте появился Андрей Савельев. Он вкороткий срок отвел Веру в загс, официально удочерил Иру, и семья Савельевыхзажила счастливо.

Пока Вера была бедной в прямом смысле этогослова, на ее кухню роем слетались приятельницы, изо всех сил жалевшиенеудачницу. Но когда Андрей перевез жену в шикарную квартиру, купил ей дорогуюиномарку, забросал подарками, выдал кредитки с неограниченным лимитом, вот тутнародная тропа в апартаменты Верочки стала зарастать. Сейчас у Савельевой многознакомых, но из подруг молодости остались считаные единицы…

– Ну, тетя Даша… – продолжала ныть в трубкуИрочка. – Ну, пожалуйста!

Я вздохнула.

– Значит, мне надо поехать в торговый центр,сделать вид, что я случайно столкнулась с вами, напроситься в компанию ивынудить Веру уйти, чтобы оставить нас вдвоем. И к чему такие сложности?

– Надо, – коротко ответила Ира.

– Кому? – уточнила я.

– Ну… мне, – уже не так бойко сообщиладевочка.

Если Верочка по первому свистку кидаетсявыполнять любой каприз дочери, то это не значит, что и остальным следует вестисебя так же. Поэтому я вежливо, но жестко ответила:

– Извини, у меня на сегодняшний день инойплан.

– Но я же прошу! – возмутилась Ира. – Мнеочень надо!

Я решила проявить милосердие:

– Хорошо, можешь к обеду приехать в Ложкино,здесь и поболтаем.

– Издеваешься? – плаксиво осведомиласькапризница.

– Деточка, оцени ситуацию, – спокойно сказалая. – ТЫ хочешь встретиться, ТЫ желаешь побеседовать, ТЫ заинтересована вразговоре, а в жаркий день в раскаленной от зноя Москве должна мучиться Я? Поменьшей мере странно ожидать от меня этого. Я готова проявить дружелюбие иуделить тебе время для беседы, но место встречи выберу сама.

– Мама никогда не отпустит меня одну вЛожкино, ты же знаешь! – возмутилась Ира.

– Прикатывайте вдвоем, – не дрогнула я.