chitay-knigi.com » Классика » Жареный плантан - Залика Рид-Бента

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 38
Перейти на страницу:
не пойдет. Мамочку боится. Ей не разрешают даже выскочить в магазин через дорогу, чтобы в обед пирожок купить.

— Кара, я живу всего через две улицы от тебя, — напомнила Рошель, — так что приходи.

Я бывала дома у Рошель только в присутствии ее матери и не дольше пары часов: мама всегда забирала меня гораздо раньше, чем расходились остальные девочки. И как назло, каждый раз, когда за мной приезжали, мы с подругами занимались чем-нибудь интересным: играли в «правду или желание», смотрели фильм ужасов по телевизору или бесили соседей, звоня им в дверь и убегая. На следующий день девчонки со смехом вспоминали забавы, которые я пропустила. А когда я улыбалась вместе с ними, смотрели на меня с удивлением: «А ты-то чего лыбишься? Тебя там даже не было». Подруги продолжали хихикать, а я, кусая губы, наблюдала за ними. Чтобы не выпасть из круга избранных, необходима известная толстокожесть: способность стерпеть обиду ценилась не меньше умения ехидничать.

Аишани и Джордан одновременно повернули головы в мою сторону.

— Ну так что, Кара? — спросили они. — Идешь?

— Давай, — стала подбивать меня Рошель. — Ты вечно трусишь.

Никого из взрослых, которые могли меня засечь, в коридоре не наблюдалось, да и вообще Рошель не врала: здешним учителям было плевать на тебя, если ты не из их класса. Не то что в моей прежней школе в центре города, на Ферндейл-авеню, где зорко следили за учениками. Мне пришлось буквально умолять маму перевести меня подальше от злобных одноклассников, которые насмехались над моими пухлыми губами и таскали меня за кудряшки, и устроить в школу в нашем районе, где учились все мои подруги из соседних домов.

«И только попробуй влипнуть в какую-нибудь историю, мигом вернешься в центр, — пригрозила мать. — Даже если просто завалишь контрольную по математике. Ты меня поняла?» — «Да, мамочка».

Потирая ладонью шею, я взглянула на лестницу, ведущую в канцелярию.

— Я же говорила, что она останется, — ухмыльнулась Анита.

И вдруг мне ужасно захотелось стереть эту ухмылку с ее лица, и я заявила:

— Да плевать. Пойдемте.

Под взглядом прищуренных глаз Аниты я открыла свой шкафчик и начала собирать вещи. Кроме нас, все уже ушли. Рошель и остальные девчонки сбились в кружок: каждая в короткой зимней куртке с отделанным мехом капюшоном, свежевыпрямленные волосы распущены или собраны в хвост, джинсы в облипку заправлены в высокие замшевые ботинки. Я среди них выглядела чучелом: кожа да кости, слишком большой рот, — а подруги уже начинали приобретать формы, которые так нравятся парням на Островах, и умели вскидывать брови с игривым любопытством, привлекающим внимание мальчишек.

«Ну и вертихвостки, — ворчала моя мама. — Рано или поздно кто-нибудь из них залетит, вот увидишь».

Позади меня Джордан и Аишани никак не могли решить, насколько симпатичен Джамар, президент ученического совета; Аишани каждый раз произносила его имя с раскатистым «р». Она была индианкой — из самой настоящей Индии, а не из индейцев, — но тем, кто кичился островным происхождением, врала, будто у нее тринидадские корни[6] а акцента нет только потому, что родилась она в Канаде. Однажды мы попросили ее назвать столицу Тринидада, и она брякнула: «Тобаго». Мы все сложились пополам от смеха, а чуть позже Аишани утащила меня в уголок, чтобы выяснить, над чем мы хохотали.

Я застегнула куртку и перебросила через плечо рюкзак.

— Ой, смотрите-ка, Кара пошла вразнос! Считает себя оторвой, потому что не слушается мамочку, — съязвила Джордан и засмеялась.

— На полпути к дому Рашель наверняка слиняет и помчится назад в школу, — подхватила Анита.

— Заткнись, Анита. Язык у тебя как помело, — огрызнулась я с ямайским акцентом.

— Что мы слышим? Мисс Канада собирается освоить родную речь? Брось пыжиться, Кара.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но вдруг плечи у меня развернулись, я ощутила едкую слюну, наполняющую рот, и поняла, что выгляжу точно так же, как любая женщина из нашей семьи перед громогласной отповедью обидчику. Заявления, сделанные в таком состоянии, всегда обещали неприятности, а мне они были ни к чему. Я молча направилась к выходу. От нападок Аниты я всегда терялась; она умела круто срезать, и ей не было нужды специально имитировать акцент. Мы, остальные, лишь топорно подражали говору родителей или бабушек, но Анита недавно приехала с Ямайки — соревноваться с ней было бессмысленно, тем более что из всех уроженок Канады ямайский акцент мне давался куда хуже, чем остальным.

Мы вышли на школьный двор. С неба повалили белые хлопья, легкие и пушистые; такой снег хорошо лепится и отлично подходит для снеговиков или игры в снежки, но меня не обманешь: так всегда начинается метель. Постепенно.

Все натянули капюшоны поглубже; Рошель и Анита вопили, когда на их выпрямленные волосы опускались влажные хлопья. Из-под капюшонов уже высовывались тугие мелкие кудряшки, ломая шелковистую гладкость, которую локонам придали накануне вечером с помощью плойки. Я провела ладонью по макушке, проверяя свои косички. Они чуть разлохматились, но могло быть и хуже.

Наша школа пряталась в самой глубине района у пересечения Вон-роуд и Оквуд-авеню, где сходились карибские и европейские кварталы. Выйдя со школьного двора, можно было пойти направо в сторону центра и оказаться в Маленькой Италии на Сент-Клэр-Уэст, но мы свернули налево, к Эглингтон-Уэст и Марли — вотчине островитян. Впрочем, куда ни пойди, здесь попадались приметы обеих культур. В окнах коттеджей полоскались яркие флаги карибских стран — красно-желто-зеленые гвианские, черно-желто-зеленые ямайские, — но чуть ли не на каждом крыльце сидели в креслах-качалках итальянские nonnas и nonnos[7], потягивая пиво или апельсиновый лимонад, а на задних дворах рычали их питбули.

— Капюшон все время сдувает, — пожаловалась Джордан, сжимая ворот куртки, чтобы внутрь не залетал снег.

— Зачем тебе вообще капюшон? — бросила Рошель. — Белым цыпочкам не страшно намочить волосы.

Остальные засмеялись, а Джордан показала нам средний палец. Она была мулаткой, дочерью черной гвианки и канадца — причем канадца в седьмом поколении, а не потомка каких-нибудь понаехавших итальянцев, португальцев и прочих. Джордан получилась очень светлой: кожа с легким оттенком молочного шоколада, маленький острый носик, светло-карие глаза, короткие золотисто-каштановые, слегка волнистые волосы. Год назад она попыталась сделать кожу темнее автозагаром, но цвет получился скорее оранжевый. О случившемся Джордан рассказала только мне. То ли потому, что я тогда еще не тусовалась с ними, то ли Джордан сочла, что я не стану болтать об этом всем и каждому, — но остальным она наврала, будто сидит дома из-за простуды.

Ноги уже утопали в снегу по щиколотку, и встречный косой

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 38
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности