не загоняет, даже наоборот, в партию не могут войти люди, не прошедшие обучение в Красном университете. Иначе они не способны быть авангардом рабочего класса.

— Далее Ленин расписывает, как кружки образовались и как развивались, как приходилось создавать кружки за границей и как они потом вошли в конфликт с российскими.

“Кружковщина сделала своё дело и теперь, конечно, пережила себя. Но она пережила себя потому и только потому, что борьба кружков самым острым образом поставила краеугольные вопросы социал-демократии, решила их в непримиримом революционном духе и создала тем прочную базу для широкой партийной работы”.

— Кто такие блогеры? Это индивидуалисты.

— Можно это считать самым-самым началом кружков?

— Нет. Это реакционный способ решения современных проблем.

— Ну, если людям надо самим попробовать, пройти личную эволюцию…

— Вот для этого изучают теорию, чтобы люди учились на чужих ошибках. А если все будут учиться на своих, это будет тянуться столетиями и тысячелетиями!

— Ещё в этой статье Ленин даёт взаимосвязь легального марксизма, экономизма и меньшевизма.

“Бросая общий взгляд на борьбу двух течений в русском марксизме и в русской социал-демократии за 12 лет (1895—1907), нельзя не прийти к выводу, что «легальный марксизм», «экономизм» и «меньшевизм» представляют из себя различные формы проявления одной и той же исторической тенденции. «Легальный марксизм» г. Струве (1894) и ему подобных был отражением марксизма в буржуазной литературе. «Экономизм», как особое направление социал-демократической работы в 1897 и следующих годах, фактически осуществил программу буржуазно-либерального «Credo»: рабочим — экономическая, либералам — политическая борьба. Меньшевизм — не только литературное течение, не только направление с. -д. работы, а сплочённая фракция, которая провела в течение первого периода русской революции (1905—1907 годы) особую политику, на деле подчинявшую пролетариат буржуазному либерализму”.

— Меньшевизм присутствует в партии как фракция. Поэтому надо от этой фракции освободиться. И учитывать, что как бы вы ни освобождались, оппортунизм и ревизионизм всё равно присутствует, поэтому дальнейшее изучение этого вопроса показывает что в каждой рабочей партии есть пролетарски-революционное ядро и интеллигентски-оппортунистическое крыло. И если люди этого не видят, они полуслепые.

— Либо увидят, когда будет уже поздно.

— Надо вовремя это видеть, и тогда революционное ядро останется революционным ядром. И партия останется революционной. Если же не будет постоянной борьбы, то партия быстро заражается оппортунизмом и перестаёт быть революционной. Так КПСС перестала быть партией рабочего класса.

— Следующий блок материалов “Конференция Санкт-Петербургской организации РСДРП”. И первая статья — “Доклад о III Государственной Думе”.

“Чтобы не повторять ошибки, сделанной с. -д. во II Думе, с. -д. фракция должна немедленно предложить левым и только левым (т. е. способным к борьбе против кадетов) депутатам Думы образовать информационное бюро, ничем не связывающее его участников, но дающее рабочим депутатам возможность систематически влиять на демократию в духе с. -д. политики”.

Вот почему не нужен бойкот, а лучше использовать думскую трибуну для пропаганды своих взглядов.

— Попробуйте в царское время достучаться до широких масс! Телевидения нет, интернета нет, социал-демократические газеты запрещаются… И если есть возможность через думские СМИ широко распространять свои идеи, то как же это можно не использовать?

— Далее статья “III Дума”. Ленин её характеризует, как преступление против народа. Но Ленин не был бы Лениным, если бы не проанализировал состав и не нашёл, как можно бороться и в таких условиях. Состав такой: примерно 7% — крайне левые, 23% — кадетский центр; 25,1% — правый (октябристский) центр и 40% — правые. Беспартийных 4%. Ни одна из этих групп, взятая в отдельности, не представляет собою абсолютного большинства.

“Дело в том, что у нас, как и во всякой стране с самодержавным или полусамодержавным режимом, существует собственно два правительства: одно официальное — кабинет министров, другое закулисное — придворная камарилья”. То есть наверху тоже единства не было.

— Как это не было? Царь! Самодержавие. Мощным является то правительство, которое решает вопросы.

— Ну, там всегда плелись какие-то свои интриги.

— Вот сейчас возьмём. У нас, конечно, нет царского правительства, есть администрация президента. Как Вы думаете, вопросы, которые выносятся в Думу, прежде не обсуждаются в администрации президента?

— Обсуждаются. Это понятно.

— Когда вы рассматриваете устройство государства, надо его рассматривать в целом. Есть парламентские республики, есть президентские, есть монархические. У нас тогда какое было государство?

— Монархическое в переходном периоде.

— Да, но они особо далеко от феодализма не ушли. Значит, феодальный класс в лице царя и его окружения все вопросы и решали. А остальные (за исключением небольшого количества социал-демократов) — полутакие, полусякие — сидели в уютных креслах и транслировали то, что идёт сверху.

— Как уже выше говорилось, большинства в Думе ни у кого не было, но можно былоблокироваться в общих интересах.

“Так составляется черносотенно-октябристское большинство в III Государственной думе: оно доходит до внушительной цифры 284‑х человек из 432, т. е. до 65,7 проц., более 1/3 всего числа депутатов”.

Это позволяет провести любой закон.

“Это — твердыня, обеспечивающая правительству возможность в аграрной политике помочь разорившимся помещикам выгодно ликвидировать свои земли, обобрав при этом до нитки малоземельных крестьян”.

— Слабаки! У нас сегодня “Единая Россия” — 70%! А если туда прибавить ещё ЛДПР и “Справедливую Россию”, то…

— Это да! А в той Думе Ленин нашёл ещё одно большинство.

“Черносотенцы — надёжный союзник октябристов, подобно тому, как придворная камарилья — союзник кабинета министров в деле защиты царизма…

Для черносотенцев в земстве и городской Думе не нужно ничего другого, кроме того, что есть, а в центре — «долой проклятую конституцию». Для октябристов и в земстве, и в Думе надо усилить своё влияние, а в центре необходима «конституция», хотя и очень куцая, фиктивная для масс”.

То есть Ленин находит между ними трещину.

“И вот объективный ход дела вынуждает октябристов искать союзников в данном отношении. Их можно было бы найти давно в левом (кадетском) центре, который давно уже заявляет о своей нелицемерной преданности конституции…”

Далее Ленин выводит, что в Думе есть силы, которые играют то на одной, то на другой стороне. Одни отражают помещичий переход к капитализму, а другие — через мелкую буржуазию, то есть крестьянство. Поэтому если кого-то и поддерживать, то надо работать с теми, кто выступает за переход через крестьянскую буржуазию.

— Когда при Ельцине в результате стрельбы из танков появилась Дума, именно она и двигала напрямую страну к капитализму.

— “Критическая деятельность социал-демократии должна быть развёрнута во всю ширину и заострена