Лиз украдкой посмотрела на него. Но внимание Криса занимала дорога. Отдавая ему должное, она не могла не признать, что ехала с самым осторожным водителем из всех, кого знала.

— Каждому из нас есть что скрывать.

— Тебя не интересует, что именно скрываю я?

Лиз вздохнула и сделала вид, что рассматривает открывавшуюся ее взору перспективу. Шоссе круто поднималось в гору.

— В этом нет смысла. Разве, если я узнаю об этом, у нас пропадет неприязнь друг к другу?

— Неприязнь, говоришь? Я и не подозревал, что мы испытываем неприязнь друг к другу, — заметил он, вызвав очередной взрыв раздражения у своей пассажирки.

— Неужели ты мне симпатизируешь? — съязвила она и увидела на губах Криса привычную улыбку.

Но головы тот не повернул.

— В тебе много такого, что заслуживает настоящей любви, Котенок.

— Правда? — удивилась Лиз и, немного помолчав, добавила: — Я хочу сказать, что для меня это полная неожиданность, не знаю, что и сказать.

По ухмылке своего спутника девушка поняла, что переборщила.

— Конечно, твоя дурацкая влюбленность в моего брата в значительной степени портит картину, но ничего… Надеюсь, ты переболеешь.

Крис нанес удар ниже пояса.

— Мои чувства к Марку вовсе не дурацкие, — выпалила она, надеясь, что Крис проглотит наживку.

— Я бы с тобой согласился, если бы ты была на десять лет моложе, — парировал он.

— Возраст не имеет никакого значения. — Задетая за живое, Лиз развернулась к нему всем корпусом. — Посмотри на себя. Тебе уже тридцать шесть, а ты до сих пор не женат. Все в мальчиках ходишь.

Крис усмехнулся и нажал на газ, обгоняя ползущий впереди грузовик.

— Видишь ли, Котенок… Когда понимаешь, что нашел нечто стоящее, но не можешь им обладать…

— Стоящее? — Смысл его слов не сразу дошел до нее, а когда дошел, то заставил задуматься. — Ты имеешь в виду, что у тебя была девушка и ты потерял ее?

— Я хочу сказать, что по ряду обстоятельств мы не могли быть вместе. Я решил порвать с этим и попытать счастья в другом месте. И, знаешь, я все еще в поисках, — пояснил он просто и снова изумил ее своим откровением.

— Порвать? И тебе не было больно? — Лиз посмотрела на него с состраданием, представив, что не смогла бы отказаться от Марка добровольно, если бы не узнала, каков он на самом деле.

— Спасибо, что считаешь меня способным испытывать боль. Ты права. Было больно. Но я не собирался бесцельно тратить жизнь в погоне за несбыточной мечтой.

— Как я, ты хочешь сказать? — Лиз закусила губу.

Его версия событий не совпадала с реальностью.

— Не падай духом. Ты увидишь свет в конце тоннеля, как увидел я, и поймешь, что мир вокруг прекрасен и удивителен.

— Боюсь, не скоро. — Лиз энергично замотала головой.

Крис свернул с главной магистрали на дорогу, идущую под уклон. Скоро они будут на месте.

— Могу поспорить, что к концу лета ты забудешь Марка.

Нет, Марка она никогда не забудет. Только по другой причине, о которой Крис не подозревает.

— А что я получу, если ты проспоришь? — спросила она.

Крис, довольный тем, что очередная его уловка сработала, рассмеялся. Автомобиль тем временем подкатил к белой оштукатуренной вилле, типичной для построек этих мест, и остановился.

— Котенок, если ты выиграешь, получишь все, что пожелаешь. А если выиграю я, что ты мне дашь? — поинтересовался Крис бесстрастным тоном, но при этом его глаза лукаво сверкнули.

— Естественно, то, что пожелаешь, — прозвучало в ответ. Лиз не могла уступить ему в щедрости.

Он повернулся к девушке и нежно провел пальцем по ее щеке вниз от скулы до решительной линии подбородка.

— Ловлю тебя на слове, Котенок, — произнес он со своей фирменной усмешкой и легко выскочил из машины. — Ах да. Совсем забыл тебе сказать… — добавил он, открывая багажник.

Лиз, сидевшая с ладонью, прижатой к щеке, еще ощущавшей его нежное прикосновение, встрепенулась. Отняв от лица руку, она выбралась на лужайку.

— Что именно? — полюбопытствовала она, заподозрив неладное по хитрому блеску в его глазах.

— Дело в том, что, когда ты отказалась приезжать, мама отдала твою комнату Николь. Так что, боюсь, тебе придется довольствоваться комнатой для гостей, рядом с моей.

Не дожидаясь ее реакции, Крис пошел в дом.

Хорошенькое завершение дня! Сначала она ловит себя на том, что испытывает влечение к человеку, издевавшемуся над ней почти всю ее сознательную жизнь, а теперь выясняется, что ее комнату отдали невесте Марка. Да, жизнь действительно «прекрасна и удивительна»!

Шлепая босыми ногами по прохладным плиткам пола, Лиз ходила взад-вперед по комнате для гостей, расчесывая на ходу волосы. Кроме черного кружевного белья, которое она надела после душа, на ней ничего не было. Она была расстроена. Мама едва нашла время, чтобы поговорить с ней, и после короткой беседы на ходу поспешила на свой любимый бридж. Послевкусие от разговора с матерью было неприятным. Теперь она чувствовала себя еще хуже, чем после перепалки с Крисом.

Господи, как же она ненавидела ложь! То ли дело Марк! Похоже, угрызений совести он никогда не испытывал. Немудрено, ведь у него ее просто не было. Всякий раз, когда Лиз приходилось лгать, она ужасно мучилась. Несколько минут, проведенных с матерью, были настоящим мучением. Только что состоявшийся разговор не отпускал ее.

Как только София Пайк убедилась, что с дочерью все в порядке, к ней вернулось обычное благодушное настроение.

— Итак, — начала она и сжала в знак ободрения руку Лиз, — что скажешь по поводу помолвки Марка и Николь?

Как это ни странно, но вопрос застал Лиз врасплох, и ей пришлось лихорадочно обдумывать достойный ответ. Внезапно ее осенило, что мать и Джон должны, как и Крис, знать, что Марк для нее — вчерашний день. Но сказать об этом следовало, не вдаваясь в подробности и не разоблачая себя.

— Я удивлена, откровенно говоря. Я никогда не считала Марка однолюбом. Но буду честной, его решение связать жизнь с другой женщиной меня не трогает ни в малейшей степени. Я не ревную. Странно, правда? Мои чувства к нему остыли. Так что я искренне желаю им счастья, — выдала Лиз заключительную фразу, чтобы доставить матери удовольствие.

Мать расцвела:

— Как это приятно слышать, дорогая. Знаешь, мы все ужасно обрадовались, услышав, что ты приезжаешь. Мы с Джоном не сомневались, что рано или поздно ты поймешь, что глупо пестовать свою девичью влюбленность. Но теперь у меня гора с плеч свалилась. Жизнь продолжается, милая. Марк, как бы ни был он хорош, — не пара тебе. Но, слава Богу, теперь все позади.