Розамунд Шейн, обводя помадой сложенные бантиком губы,промолвила:

– Не думаю, чтобы кто-то обратил внимание на слова такогочучела. Посмотрите, как она одета. Эти гагатовые фестоны…

– Я считаю, это нужно прекратить, – заявил Джордж.

– Отлично, дорогой, – рассмеялась Розамунд, откладываяпомаду и удовлетворенно глядя в зеркальце. – Вот ты и прекращай.

– По-моему, Джордж прав, – неожиданно вмешался ее муж. –Люди запросто могут начать распространять слухи…

– Ну и что? – осведомилась Розамунд, приподняв в улыбкеуголки рта. – Это может оказаться даже забавным.

– Забавным?! – воскликнули четыре голоса.

– Когда в твоей семье происходит убийство, – пояснилаРозамунд, – это здорово возбуждает!

Нервозному и угрюмому Грегори Бэнксу пришло в голову, что укузины Сьюзен, если не обращать внимания на ее привлекательную внешность, можетоказаться немало общего с ее тетушкой Корой. Следующие слова Розамундподтвердили его впечатление.

– Если его убили, – спросила она, – то кто, по-вашему, этосделал? – Розамунд окинула соседей задумчивым взглядом. – Смерть Ричарда былавыгодна всем нам. Мы с мужем сидели на мели. Майклу предложили хорошую роль впостановке Сэндборна, но ведь ее нужно было дожидаться. А теперь мы будем житьприпеваючи. Если захотим, можем осуществить собственную постановку. В однойпьесе есть чудесная роль…

Никто не слушал восторженных откровений Розамунд. Вниманиекаждого было сосредоточено на своем ближайшем будущем.

«Вот повезло! – думал Джордж. – Теперь я смогу положитьденьги назад, и никто ни о чем не узнает… Но я был на волосок от беды».

Грегори закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Деньгиозначали для него избавление от рабства.

– Конечно, очень жаль дядю Ричарда, – четким и ясным голосомзаговорила Сьюзен. – Но он был уже стар, а после смерти Мортимера ему незачембыло жить, и для него было бы тяжело год за годом влачить существованиеинвалида. Гораздо лучше умереть сразу и без мучений.

Ее твердый, уверенный взгляд смягчился, устремившись назадумчивое лицо мужа. Сьюзен обожала Грега. Она догадывалась, что он любит еекуда меньше, чем она его, но это только усиливало ее страсть. Грег принадлежалей, и она сделала бы для него все, что угодно, – без всяких исключений…

Мод Эбернети, переодеваясь к обеду в «Эндерби» (она осталасьздесь на ночь), размышляла, следует ли ей предложить задержаться еще нанекоторое время, чтобы помочь Элен привести в порядок дом и во всемразобраться. В «Эндерби» находятся личные вещи Ричарда, его письма… Впрочем,все важные документы, очевидно, уже забрал мистер Энтуисл. А ей нужно как можноскорее вернуться к Тимоти. Он так сердится, когда ее нет рядом и некомупозаботиться о нем. Мод надеялась, что Тима обрадует завещание и он не будетдуться. Конечно, Тимоти ожидал, что большая часть состояния Ричарда отойдетему. В конце концов, он остался единственным Эбернети. Ричард мог бы доверитьему заботу о младшем поколении. Мод опасалась, что Тимоти расстроится и этоскверно отразится на его пищеварении. Когда Тимоти сердился, то начинал вестисебя совершенно неразумно – временами он терял чувство меры… Мод раздумывала,должна ли она поговорить об этом с доктором Бартоном… В последнее время Тимотипринимал слишком много снотворных таблеток и сердился, когда она пыталасьотобрать у него пузырек. Но ведь это опасно, как предупреждал доктор Бартон.Человек способен забыть, что уже принимал таблетки, и принять их снова, а тогдаможет произойти все, что угодно! В пузырьке осталось куда меньше таблеток, чемдолжно было оставаться… Все-таки Тимоти очень неосторожен с лекарствами.Конечно, он опять не станет ее слушать – временами с ним бывает очень трудно.

Мод вздохнула, потом ее лицо прояснилось. Теперь все станетгораздо легче. Например, уход за садом…

Элен Эбернети сидела у камина в Зеленой гостиной, ожидая,когда Мод спустится обедать.

Она оглядывалась по сторонам, вспоминая былые дни в«Эндерби» с Лео и остальными. Это был счастливый дом. Но такой дом нуждается влюдях. В детях и слугах, в шумных застольях и треске огня в камине зимой. Домстал печальным, когда в нем остался лишь старик, потерявший сына…

Интересно, кто купит «Эндерби»? Превратят ли его в отель,институт или молодежную базу отдыха? В наши дни такое случается с большимидомами. Никто не покупает их, чтобы жить здесь. Возможно, дом снесут, а весьучасток заново перепланируют. Эти мысли навевали грусть, и Элен решительно ихотогнала. Нет смысла тосковать о прошлом. Этот дом, счастливые дни, проведенныездесь, Ричард, Лео – все это было прекрасно, но кануло в вечность. У нее естьсобственные дела, друзья и интересы. А теперь, благодаря доходу, которыйзавещал ей Ричард, она сможет оставить себе виллу на Кипре и осуществить всесвои планы…

В последнее время ей постоянно приходилось беспокоитьсяиз-за денег – налоги, неудачные вклады… Теперь, благодаря Ричарду, с этимпокончено.

Бедный Ричард. Хотя смерть во сне можно воспринимать и какблаго. «Скоропостижно скончался…» – очевидно, эти слова и вбили в голову Коренелепую идею. Право же, Кора вела себя просто возмутительно! Впрочем, онавсегда была такой. Элен припомнила свою встречу с ней за границей вскоре послетого, как та вышла замуж за Пьера Ланскене. В тот день Кора казалась особенноглупой – все время вертела головой и делала безапелляционные замечания оживописи – в частности, о картинах своего мужа, который наверняка чувствовалсебя неловко. Ни одному мужчине не нравится, когда его жена выглядит дурой. АКора, несомненно, была дурой! Конечно, она в этом не виновата, да и мужобращался с ней не слишком хорошо.

Рассеянный взгляд Элен задержался на букете восковых цветов,стоящем на круглом малахитовом столике. Кора сидела за ним, когда они ожидалиотъезда в церковь. Она предавалась воспоминаниям, радостно узнавала разные вещии так восторгалась пребыванием в родном доме, что полностью забыла о причине,по которой они здесь собрались.

«Возможно, – подумала Элен, – она просто менее лицемерна,чем все мы…»

Кора никогда не заботилась об условностях. Достаточновспомнить ее вопрос: «Но ведь его убили, не так ли?»

Все удивленно уставились на нее. Впрочем, каждый, вероятно,был хотя и шокирован, но по-своему…

Внезапно представив себе эту картину, Элен нахмурилась…Что-то тут было не так…

Что-то или кто-то?

Может, дело в выражении чьего-то лица? Или там было… как быэто лучше выразить… нечто, чего не должно быть?..

Элен не могла определить, в чем дело, но что-то явно было нетак…